До первой крови

За окном — темнота. Мягкие летние сумерки, плавно переходящие в летнюю ночь. Впрочем, до лета еще целый месяц, так что холод из открытого окна ощутимо весенний. Закрывать неохота — душно. В комнате тоже темно. На полу — круг, в круге четыре свечи, вокруг — мы. Тоже четверо. Мы полгода ждали этого дня. Во-первых, как-никак, Вальпургиева ночь. Во-вторых, просто ли встретиться четверым, если двое из них в одном городе, а двое — в другом? То нет места, то нет денег, то времени... Просто круг какой-то заколдованный. Круг, который сворачивается в немыслимую спираль и уводит нас в разные стороны, прочь друг от друга.

Но сегодня круг замкнулся. Вот он — белым мелом на темном линолеуме. Круг. Свечи. И мы — четверо. И мир за окном — невообразимо далекий.

Знаешь ли ты, откуда пришел, куда идешь?

Мы — знаем.

Или — узнаем сейчас.

Андрей берет чашу — большую керамическую кружку, наполненную красным вином и готовится произнести первые слова.

И вдруг — звонок в дверь. Мне кажется, я слышу, как с треском разрывается наш круг.

— Кого там принесло на ночь глядя? — удивляется Юлька.

— Проклятье! — сквозь зубы произносит Нелька и идет открывать. В ее руке зажат неизвестно откуда взявшийся консервный ножик.

Юлька предусмотрительно включает свет, тушит свечи и швыряет на пол коврик. Укладывается в полминуты — хоть рекорд фиксируй по разряду “ликвидация следов проведения магических обрядов в городской квартире”.

Распахивается дверь и мы видим рядом с разъяренной Нелькой белокурую девицу с размалеванной физиономией и в юбке такой длины, при которой ее и юбкой-то считать несолидно. Возраст девицы неопределим абсолютно.

— Андрей! — визжит девица так, как будто только что оторвалась от преследования всеми гопниками города Москвы. — Наконец-то я тебя нашла! Спаси меня, Андрей!

И с этими словами девица картинно падает бедному Андрею в объятия. Нелька упирает руки в боки и пронзает обоих испепеляющим взглядом.

— Это что? — спрашивает она тоном человека, нашедшего в холодильнике дохлую крысу.

— Это Машка, — выдыхает Андрей.

Мы с Юлькой переглядываемся. В моей памяти всплывает видение белокурого создания, встречающего Андрея у метро по дороге от моего дома... но позвольте, она же, как и мы — питерская. Тогда простите, как она добралась до Москвы? То есть как добралась понятно — на поезде, но как она квартиру нашла? Андрей не такой дурак, чтобы разбалтывать кому попало Нелькин адрес, тем более — в такой день. Он прекрасно понимает, что другого дня не будет. Или будет неизвестно когда. Но это уже — не тот день.

— Какого лысого черта она тут делает? — наступала Нелька.

— А я знаю? — оправдывался Андрей. — Я ей твой адрес не давал!

— Не гони меня! — причитала Машка. — Я не могу без тебя, я умру!

Все это начинало напоминать дурдом на выезде. Ну почему именно сегодня именно сейчас? Завтра на нас свалится Нелькина институтская подруга, которой негде жить, поскольку общага в очередной раз ремонтируется, а послезавтра мы с Андреем уезжаем, а когда вернемся — неизвестно. А под ковриком нас поджидает круг и дверь в неведомое, и до того, чтобы распахнуть ее, осталось чуть-чуть...

Ну почему нам так все время не везет?

— Значит так, — говорит Нелька безумно-жестоким голосом и темнота в ее глазах кажется бездонной. — Ты сейчас садишься на трамвай и едешь в Останкино на последнюю тверскую электричку.

— Я не успею! Поздно уже! — всхлипывает Машка, держась за Андрея. Тот стоит безмолвно и бездвижно. Ничего не пытается сделать — ни привлечь ее к себе, ни оттолкнуть.

— Если не успеешь — поедешь на вокзал ждать первую электричку.

— Я никуда не поеду!

— Я сказала — поедешь!

Терпеть не могу скандалов и выяснения отношений. Впрочем, кто может? Вряд ли даже Нелька получает от этого удовольствие. Из последующего препирательства выясняется, что Машка, одержимая страшной тоской по горячо любимому Андрею, выкопала откуда-то адрес Нельки (скорее всего — из записной книжки того самого Андрея, которую он однажды неосторожно забыл у нее дома) и помчалась за ним в Москву, чтобы сказать, как она без него жить не может. Прямо так на месте и помрет.

Андрей наш, конечно, парень красивый. Неудивительно, что за ним девчонки толпами бегают и одна даже до Москвы добежала. Только ему это не нужно. Он спокойно переживет как наличие толпы поклонниц, так и ее отсутствие. Так же как и мы с Юлькой. Нелька — та вообще о подобных вещах не задумывается. Надо быть выше этого.

Только как Машке объяснишь? Как объяснишь тупоголовой девчонке, которая считает, что ее единственная цель в жизни — повеситься на шею кому-то, независимо от того, нужна она ему или нет?

— Ты понимаешь, что навязываешься человеку, с которым у тебя, по сути дела, нет никаких общих интересов?

— Ну и что! — упорствовала Машка.

— Андрей, скажи ты! — не выдержала Нелька.

Нас его безучастность уже раздражать начала. Ну сколько можно, время же уходит!

И Андрей все-таки решился.

— Ты совершенно зря сюда приехала, — холодно сказал он, стряхивая ее руку со своей. — Поезжай домой, я позвоню тебе через два дня.

— Ах так! — неожиданно вскипела Машка. — Значит я тебе не нужна, да?

Она схватила сумку и побежала прочь из квартиры, громко хлопнув дверью. Ну наконец-то!

Мы подошли к окну, откуда открывался великолепный вид на проспект. Вот Машка выбегает из подъезда, вот бросается вдогонку подъезжающему к остановке трамваю... О, дьявол! Откуда взялась эта иномарка? Из какого анекдота про новых русских? Ей надо было остановиться, ну неужели не видно, что трамвай, что люди...

Иномарка остановилась. На несколько метров позже, чем надо было. Завизжали сирены, набежали люди, приехала милиция... Мы даже и не подумали выходить — зачем нам проблемы с милицией?

— А ведь это мы, — сказала Юлька. — Ничего теперь у нас...

Она не закончила, но мы и так все прекрасно поняли.

Неужели — все против нас?

Но мы, неужели мы не сможем все изменить?

Никто не понял, что случилось. Мир куда-то сместился, на миг пропало все, последнее, что оставалось — это ощущение присутствия друг друга... и внезапно все стало на свои места.

Ночь. Круг. Свечи. И мы — четверо.

Как будто ничего не было.

А ведь и на самом деле — не было...

Андрей берет в руки чашу.

— Я — тот, кто объединяет...

Он не договорил. Громко, на всю Вселенную, раздался звонок.

— Какого черта! — прошипела Нелька, бросаясь к дверям.

Юлька быстро ликвидировала следы несостоявшегося обряда.

Нелька заглянула в дверь.

— Андрей! Это к тебе. И решай быстро, что с ней делать! Время уходит!

Через приоткрытую дверь я вижу понуро стоящую в прихожей белокурую девицу в мини-юбке. Я же ее помню. Помню, как она прилюдно вешалась на шею Андрею. Но что она здесь делает, простите?..

Шорох за стенкой. Шепот. Тихие всхлипывания. Наконец Андрей с Нелькой заходят и прикрывают дверь.

— Давайте. Она обещала сидеть тихо.

— А тихо отсюда убраться она не обещала?

— Я не могу ее прогнать. Я несу за нее ответственность.

Нелька морщится. Я ее вполне понимаю. Что может быть важнее этой ночи и этого круга? И кто ее знает, эту Машку, возьмет, да помешает в самый неподходящий момент.

И точно — как в воду глядела — дверь распахивается и она появляется.

— Андрей, ты мне обещал чаю налить...

— Подожди! — рычит Нелька. — Иди в кухню, сейчас все тебе будет!

Нелька обессилено опускается на пол.

— Да день ты ее куда-нибудь! Она же каждые пять минут нас дергать будет!

— Куда я ее дену на ночь глядя?

— Она чаю хочет? — зловеще улыбается Юлька. — Вот мы ее сейчас и напоим...

Юлька подползает к Нельке и начинает что-то шептать ей на ухо. Обе заливаются счастливым смехом.

Чаю и нам попить неплохо. После пережитых волнений в горле совершенно пересохло.

Интересно, что задумала Юлька? Я начинаю о чем-то смутно догадываться, когда замечаю, что нам с Юлькой Нелька дает пакетик, себе и Андрею наливает кофе, а Машке — заварку из чайника. Интересно, что они туда подмешали?

Проходит, наверное, минут двадцать, когда Машка вдруг поднялась с какой-то совершенно искаженной физиономией, схватилась за сердце и тяжело рухнула на пол. Мы все вскочили.

— Юлька, а ты уверена, что оно именно так должно подействовать?

— Что — оно? — растерянно спросил Андрей. Он еще не понял, что случилось.

— Да мы туда снотворного сыпанули, — ответила Нелька. — Чтобы лежала себе спокойно и не рыпалась.

— А меня вы спросить не могли? — раздраженно выкрикнул Андрей. — У нее же сердце слабое, могло не выдержать! У них в семейке все еле дохлые, матушка из поликлиник вечно не вылезает, и это чудо туда же! На нее вся эта химия знаете как действует?

— Может “Скорую” позвать? — предложила я.

— Какую “Скорую”? Тебе нужны проблемы с милицией?

— А милиции мы скажем, что она отравилась от несчастной любви, — сказала Юлька, но как-то очень неуверенно. Что Юлька, что я, с трудом представляли себе такую любовь, от которой можно отравиться. Вот от очередной нашей неудачи — другое дело...

А ведь это — неудача. Всем ясно, что начать сначала, притвориться, что ничего не было, мы не можем.

Или — можем?

Но тогда это будем уже не мы.

Или сам мир вокруг нас будет другим...

Я не знаю, что случилось. Исчезло все — а потом появилось снова.

Как будто это уже было...

— Как будто все это уже было, — растерянно проговорила я, глядя на зажженную свечу.

— Катька, ты чего? — удивилась Нелька. — Ты про что?

— Да так, ничего... Давайте начинать.

Андрей берет в руки чашу... Нет, чашу он ставит на пол, а в правую руки берет бритву. Мы сначала не понимаем — зачем...

— Если им нужна жертва — пусть это будет моя кровь, — тихо, совсем без патетики говорит он и делает надрез на запястье. Мы зачарованно смотрим, как капля крови постепенно вырастает на его руке и медленно скатывается в чашу.

— Пусть будет так! — решительно говорит Нелька и перехватывает бритву.

Белокурая девушка в мини-юбке такой длины, меньше которой начинается уже пояс, поправляет на плече сумочку и протяжным звонком звонит в дверь. Долго никто не открывает. Наконец за дверью слышатся шаркающие шаги и на пороге появляется полная женщина в домашнем халате и шлепанцах.

— Машенька! — всплескивает руками женщина. — Да что же ты ходишь так долго! На улице холодно, ты простудишься! Идем скорее, я тебе чаю с малиной налью!

— Ну мама, — отпиралась Машка по привычке, но было видно, что ее радует и эта забота, и эта квартира, и теплый сонный уют родного дома, бежать которого — совершенная глупость. Хорошо, что у нее хватило ума не сорваться в Москву за любимым человеком. Да какой он любимый! Она таких в сто раз лучше найдет. Еще впереди два дня праздников, пойдет на дискотеку — и найдет.

И не задумываясь более ни о чем, Машка направилась вслед за мамой в глубину квартиры.