В последний раз

За почти месяц пребывания в Литтл-Уиннинге Гарри уже привык к ночным кошмарам. Настолько, насколько к ним вообще возможно привыкнуть.

Но таких снов он еще не видел. Проснувшись, Гарри подумал, что этот сон, пожалуй, был самым кошмарным из всего, что привиделось ему за последний месяц.

Поначалу сон не казался кошмаром. Наоборот, после еженощных видений кладбища и лабиринта Гарри испытал облегчение, оказавшись на окраине небольшого городка. Городок был незнакомым, хотя некоторое сходство с родным Литтл-Уиннингом наблюдалось.

На улицах городка было пусто. Что неудивительно в столь поздний час. Или ранний. Впрочем нет — один человек по улице шел. Был это никто иной, как директор Хогвартса — Альбус Дамблдор. Шел он медленно, смотря по сторонам, словно бы вышел прогуляться. Как Дамблдора занесло в этот городишко? Куда он направляется?

Ответ на последний вопрос Гарри вскоре получил. Директор перешел грунтовую дорогу и повернул направо — к стоящему особняком приземистому двухэтажному дому, окруженному высоким забором. Остановился у калитки, огляделся, чему-то усмехнулся и постучал два раза.

Гарри попытался окликнуть Дамблдора, но не смог вымолвить ни слова, как не старался. Ощущение было таким же, как в тот день, когда он нашел Омут Памяти Дамблдора. Мешало только то, что Гарри не мог понять, как же его занесло в память Дамблдора. Но он быстро успокоился. Занесло — и занесло. Хорошо, что не на кладбище.

За забором не было видно, что делается в доме. Гарри подумал было, что стук вряд ли был услышан на таком расстоянии. Однако через пару минут калитка распахнулась и удивленному взору Гарри предстал Шизоглаз Хмури. Судя по всему, настоящий. Он пристально посмотрел на Дамблдора обоими глазами и сделал знак рукой, приглашая войти в дом. Гарри направился за ним.

Они вошли в небольшую комнату, большую часть которой занимали книжные шкафы. Напротив камина висело зеркало, в котором Гарри узнал Проявитель Врагов, на столе стояло штук пять вредноскопов поверх лежащих в беспорядке газет.

— Ты всегда являешься в такую рань, Альбус? — спросил Хмури, садясь в кресло у камина.

— Нет, только к тем, кто не спит по ночам, — парировал Дамблдор.

Хмури усмехнулся. Несмотря на то, что Оборотное Зелье полностью копирует внешность, Гарри явственно видел, что это и есть настоящий Хмури, а тот, кто девять месяцев учил его в Хогвартсе — самозванец.

— Ну, рассказывай, — произнес Хмури. — Для чего я тебе понадобился?

— Ты согласен?

— Если бы я не был согласен, я с тобой бы не разговаривал. Но в письме ты не сказал и половины.

— Я затем и пришел, чтобы рассказать то, чего не было в письме. — Дамблдор взмахнул палочкой и на столике перед ним появилась бутылка и два бокала. — Хочешь медовухи, Хмури?

— Спасибо, Альбус, у меня есть кое-что покрепче, — Хмури указал на свою флягу.

Гарри вспомнил Оборотное Зелье и его передернуло. Хотя сейчас в фляге Хмури могло быть действительно огневиски или что он там пьет.

— В этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников, — сказал Дамблдор, отпивая из стакана.

Так вот куда его занесло — наконец-то сообразил Гарри. Лето прошлого года, когда Дамблдор только позвал настоящего Аластора Хмури в Хогвартс. Как жаль, что сейчас, находясь в памяти Дамблдора, он не может никого предупредить!

— Думаешь, сейчас время для развлечений?

— Это не просто развлечение, Аластор. И мне нужна твоя помощь.

— Присматривать за директором Дурмстранга? — Хмури усмехнулся. — Альбус, мало тебе одного бывшего Упивающегося Смертью в школе?

— Двух, — поправил Дамблдор. — Я же писал тебе про Питера Петтигрю.

Хмури покачал головой.

— Понятно, одного оставшегося тебе мало. Ты бы позвал преподавать Защиту от Темных Искусств еще кого-нибудь из Упивающихся Смертью. Тогда будет трое.

Дамблдор рассмеялся.

— Надо будет — позову. А сейчас мне нужен именно ты. Было сделано пророчество, что с поддержкой верного слуги Волдеморт вернется и станет еще более ужасным, чем ранее. Осталось, может быть, совсем немного. Гарри должен быть готов к встрече с ним. Я хочу, чтобы он принял участие в Турнире Трех Волшебников.

Гарри показалось, что он ослышался. Что значит — Дамблдор хочет, чтобы он принял участие? Директор ведь сам был удивлен, когда кубок выбросил его имя!

— Я слышал, в этом году ввели возрастное ограничение?

— Да, принять участие могут только те, кому есть семнадцать. Поэтому имя Гарри в Кубок огня бросишь ты.

Хмури оглядел волшебным глазом комнату, посмотрел куда-то в потолок и, наконец, сказал:

— Да, это правильное решение. Волдеморт не будет спрашивать у Гарри, сколько ему лет, а в самом Турнире мальчик сможет померяться силами с взрослыми соперниками. Я согласен, Альбус.

— А я и не сомневался, — улыбнулся Дамблдор.

— Профессор Дамблдор! — закричал Гарри. Дамблдор его не слышал, поэтому мальчик закричал еще громче: — Профессор!

Крик разбил границу между миром сна и миром реальным. Гарри осознал, что никакого Дамблдора рядом нет, он находится в своей комнате и разговор Дамблдора с Хмури ему всего-навсего приснился...

Всего-навсего? Гарри нащупал на столике очки и сел. Год назад ему уже приснилось нечто подобное. Тогда он увидел то, что происходило в то же время. А сейчас — то, что было год назад. Хорошо, хоть шрам не болит.

Хорошо? Гарри отрывисто рассмеялся. Этот сон, пожалуй, будет похуже всех предыдущих. По сути дела, что за сны он видел весь этот месяц? Всего лишь то, что он уже пережил. А сегодняшний сон можно сравнить разве что с подслушанным на третьем курсе разговором о Сириусе Блэке и Джеймсе Поттере. Тогда он узнал, что родителей предал их лучший друг. А сейчас — что тот, кого он безмерно уважал, на самом деле является виновником того, что случилось с ним в Турнире...

Гарри потер рукой лоб. Нет, что-то тут не то. Определенно в три часа ночи рассуждать логически он не умет. Сириус-то на самом деле отца не предавал, его предал Петтигрю... который тоже был его другом. Не о Петтигрю речь, а о Дамблдоре. Дамблдор подстроил его участие в Турнире. Поэтому он и не пытался расследовать, кто же бросил имя Гарри в кубок? Сириус писал, что тот, кто это сделал, хочет убить Гарри. И действительно, Крауч-младший хотел его убить... точнее он хотел, чтобы это сделал Волдеморт.

А знал ли Дамблдор, чего хотел Крауч-младший? Нет конечно, как он мог знать, он же не знал, что Хмури подменили, он сам сказал, что понял все, как только Хмури увел его с поля.

Гарри снял очки и снова лег. Что за чушь приходит ему в голову. Как можно не верить Дамблдору! Разумеется, он не знал про Крауча. Если бы знал, стал бы он его так обстоятельно допрашивать при Гарри, при Снейпе, при Винки... А при чем тут Винки?

Гарри опять сел, так резко, что пружины кровати заскрипели. Когда Дамблдор попросил Снейпа привести Винки, Крауч еще не принял свое обличье! Крауч все еще был в обличье Хмури и никто, включая самого Гарри, не догадывался, кто это такой на самом деле! У Гарри мелькнула было мысль, что Хмури под империусом, либо же спятил окончательно, но как можно было подумать об Оборотном зелье! Пить такое целый год... это даже представить себе трудно!

Если Дамблдор велел позвать Винки, значит, он знал, кто скрывается под личиной профессора Хмури! Он знал, что Крауч-младший жив! Откуда? Да от той же Винки! Что она там говорила, что все кому не лень, суют нос в дела ее господина? Дамблдор мог узнать от нее о сыне Крауча. Гарри надел очки и включил настольную лампу — так ему было проще соображать. Хорошо, он узнал, что сын Крауча жив. Что он является Упивающимся Смертью. Но откуда Винки знать, что он в Хогвартсе?

Хорошо, Винки не знала. А Дамблдор? Если бы он знал то, что знал Гарри, про Крауча в кабинете Снейпа, он бы сопоставил это с тем, что Крауч-младший жив и разоблачил его. А Дамблдор не знал, знали только они трое и Сириус. Сириус! Гарри вздрогнул. Сириус мог рассказать Дамблдору о Крауче, рассказал же про тот сон год назад.

«Этого не может быть» — сказал мальчик вслух. Не может! Но тогда почему так аккуратно складывалась мозаика, образуя дорожку, по которой Гарри добрался до Кубка. Неужели директор хотел, чтобы Гарри встретился с Волдемортом? Мальчик вспомнил торжествующие огоньки в глазах Дамблдора, когда он услышал о случившемся на кладбище. Показалось? Или Дамблдор услышал именно то, что хотел услышать? Вел его по ступенькам, по клеточкам, заранее зная каждый шаг, исподволь помогая и направляя, но всегда оставаясь при этом в стороне.

И только ли в этом году? А в прошлом – не было ли подобного? Зачем Дамблдор пригласил в школу Люпина, зная о побеге Сириуса? Может, он знал, что Сириус невиновен? А то как бы позволил убийце бегать по школе, не предпринимая попыток обнаружить все тайные ходы.

Почему здесь нет Гермионы! Она бы непременно помогла разобраться! Дать ответ на самый главный вопрос – живешь ли ты сам или тебя направляют? Может и в его нынешнем сидении на Привет-Драйв почти без новостей есть какой-то смысл? Не для него, для Дамблдора. Что он планирует на этот раз? Чтобы Гарри устроил Волдеморту теплую встречу на пороге собственной комнаты?

«И устрою», — произнес Гарри. А если от встречи с Волдемортом его многоуважаемых родственников хватит инфаркт, Гарри с чистым сердцем переселится в Нору и будет там счастлив.

Пусть Дамблдор думает, что он предугадал все. Всего знать невозможно. Гарри рано или поздно переиграет своего директора. А пока – в последний раз можно делать то, что от него хотят.

Что сейчас от него хотят? Чтобы сидел тихо и не высовывался? Хорошо, он будет сидеть тихо. Пока. Он даже не будет требовать с Дамблдора отчета, что на самом деле произошло в последний год. Пока не будет требовать. В конце концов, цель у них одна – победить Волдеморта, а о средствах можно будет подумать потом.

В окно тихо постучали. Гарри чуть не подскочил на кровати, но, повернувшись к окну, вздохнул с облегчением. Большая серая сова посмотрела на него укоризненно. Совершенно верно, окно надо было открыть, сова ему газету принесла, а он тут сомнениями мучается...

Гарри развернул газету, не обнаружил на первой странице ничего существенного и отбросил в угол. Все, в последний раз он ввязывается в эту авантюру! В последний раз не совершает никаких опрометчивых поступков!

Но рано или поздно он все-таки поговорит с Дамблдором и заставит ответить за все.

Успокоенный этой мыслью, мальчик снял очки, лег в постель и сам не заметил, как уснул.

Больше в эту ночь ему ничего не снилось.