Выбор

Моргот был очень доволен. Так он не радовался с момента смерти его заклятого врага Феанаро. Хорошая была идея — оставить сына Феанаро в темницах, а не повесить на скалу, как собирался вначале. Со скалы его бы освободило воинство Нолофинвэ, которое чуть не снесло ворота Ангамандо при первом восходе солнца, а из темницы эльфа никто не сможет освободить! Вот, один уже попытался. И теперь во власти Моргота целых два эльфа и пытки станут веселее и разнообразнее даже не вдвое, а вчетверо. Особенно, если провести один эксперимент. Во времена пробуждения эльфов эксперимент привел к отличному результату, и Морготу очень хотелось узнать, сработает ли оно на нынешних эльфах, знавших свет Валинора.

К эксперименту Моргот приступил, не торопясь. Сначала он сообщил Майтимо, что в Ангамандо еще один гость, потом свел их вместе в пыточной и приказал оркам мучать одного на глазах другого, потом опять рассадил по отдельным камерам, не давая сговориться. Решив, что эльфы уже готовы, Моргот приступил к решающей фазе.

Притащенный в пыточную камеру Майтимо увидел прикованного к стене Финдекано, орка с плетью и злобно ухмыляющегося Моргота (на самом деле тот довольно улыбался, но элдар не умели различать оттенки чувств на морготовой физиономии). Майтимо почему-то не приковали и он был очень удивлен. Пока Моргот не заговорил.

— У тебя есть выбор, — заявил он. — Либо ты берешь плеть и наносишь своему другу три удара, либо этот орк всыплет ему сотню. И гораздо сильнее, чем ты.

Майтимо колебался. Моргот заранее знал, чем все кончится. Эльф должен согласиться, этот точно согласится, а потом пойдет по нарастающей — пять, семь, еще больше, и так Моргот приобретет себе еще одного верного слугу. По глазам Майтимо уже было видно, что тот готов сломаться. Не в этот раз, так в следующий.

Но тут заговорил Финдекано.

— Моринготто! — звонко произнес эльф. — У тебя тоже есть выбор. Либо ты сейчас же нас отпускаешь, либо я начинаю петь.

Моргот только презрительно усмехнулся. Финдекано тоже не умел различать оттенки чувств Черного Валы и принял усмешку за решение.

При первых же строках «А Элберет Гилтониэль» орк выронил плеть и зажал руками уши, а Майтимо воспрял духом и осознал, какую ужасную ошибку чуть было не совершил. Моргот был уверен, что не только лучше него никто петь не умеет, но и не имеет права петь вообще. Он хотел было достойно ответить, но, увы — после Песни Творения он ни разу не тренировался в музыке (зачем тренироваться тому, кто считает себя лучшим певцом не только в Арде, но и во всем Эа) и вместо достойного ответа получилось очень недостойное рычание.

— Что, не выдерживаешь эльфийского пения? — первый раз со времен Затмения Валинора улыбнулся Майтимо. — Тогда отпускай нас.

— На скалу их! — зарычал Моргот. — Обоих! Пусть поют там!

Ворвавшиеся в пыточную орки первым делом вырубили эльфов метким ударом дубинок по голове, а затем потащили на уступы Тангородрим. Но не дотащили. Ибо обеспокоенный долгим отсутствием сына Нолофинве решил еще раз пойти постучаться в ворота Ангамандо. Но на этот раз ему не было суждено дойти до ворот — на полпути войско нолдор встретило орочий отряд, несущий двух эльфов. Поскольку орки предварительно забили себе уши землей, чтобы не слышать эльфийских песен, то приближения войска они тоже не услышали и были тут же разгромлены.

Первое, что сделал очнувшийся в лагере нолфингов Майтимо — заявил, что передает корону Нолдор Нолофинвэ.

— У тебя что, не было другого выбора? — спросил его потом Куруфинвэ.

— Вот чтобы у меня его больше не было, я и отдал корону, — непонятно ответил Майтимо и больше не поддерживал разговоров на эту тему. Равно как и о своем пребывании в Ангамандо.