Кошмары Санаврийщика

Кошмар №1 Рекламный

«Омерзительно», — подумал Хэйнириэн, и его гордый стремительный пронзительно прекрасный поезд тихонько завыл. И вправду было омерзительно.

Медленно темнело жемчужно-прохладное небо над землей, что зовут Эсссерейч, и удлинились узорные тени от легких мерцающих башен. И так далее. Но все равно было омерзительно.

Болью в очередной раз взорвался усталый мир — то ворвалась Девятка Разделителей. Как всегда, они буйно отмечали чье-то великое свершение.

— Что происходит? — спросил Хэйнириэн.

Девять крылатых теней опустились на землю.

— Мистардэн влюбилась, — сообщил Кейрон, вылезая из поезда.

— Нашли, что праздновать! — грубо подумал откуда-то из-под земли Айчинэр. Впрочем, он всегда думал грубо.

Мистардэн вышла из своего поезда.

— Астушка! — проворковала она. — А я выхожу замуж.

— И за кого же? — Сердце Обреченного сжали ледяные когти предвидения.

— За тебя, милый, — она наклонилась к самому его лицу, дохнув смешанным ароматом анаши и антиполицая. — В интересах дела.

Восемь остальных Разделителей слушали их молча. Только Кэйрон подошел и протянул папку с контрактом. На белоснежной бумаге огненными линиями горела подчеркнутая оранжевым текстовыделителем фраза: «И во славу Мэйны все предприятия Хэйнириэна представляются к акционированию.»

Инкор стояла рядом, такая близкая и такая нездешняя. И хотелось нарисовать ее со звездою в руке. В той самой руке, в которой держала она сейчас бизнес-органайзер, быстро постукивая по кнопкам калькулятора.

— А эссерейчеры мы выпускать не будем, — донесся голос Митхора.

Хэйнириэн беззащитно посмотрел на Девятерых

— Уже акционировали, — шепотом ответила на его безмолвный вопрос Инкор. — А в твоей Астрэнне будет офис филиала нашей «Изенхард — Трэйн Корпорэйшн ЛТД».

В темнеющем небе Ормаллен взорвался багровым светом.

— О, Ормаллен, — мечтательно сказала Дева Дверей. — На Ормаллене стоит покупать недвижимость.

Хэйнириэн молчал. Его мир рухнул. Без мыслей, без чувств. Пустота. И только одна обжигающая боль заполняла пустоту. Кровь стучала в висках: экономическое равновесие Мистиэра нарушено...

Когда он пришел в себя, Алвайны уже ушли реорганизовать его предприятия. Возлюбивший мир вздохнул и отправился на собрание акционеров «Кейнард Лимитед».

Кошмар №2 Мокрый

В Кринстириэне шел дождь. Уже который день. Мокрый с ног до головы Митхор чистил от ржавчины свой любимый поезд, не переставая ругаться по-харбинерски. Чаше всего в ругательствах повторялось слово «Аримэнд» — имя прекрасной земли, откуда Митхор когда-то давно сбежал все от того же дождя.

Несчастный поезд время от времени подвывал — процедура ему не нравилась. Слыша этот вой, все население на пять миль вокруг на всякий случай пряталось по углам и творило охранительные заклятья.

Вдруг дверь распахнулась и вбежала мокрая Инкор, размахивая Асидиэвеном. Услышав вой митхоровой электрички, она решила, что где-то рядом наверняка скрывается Аст со своим эссерейчером.

— Где Астениэр? — воскликнула она. — Я убью его!!! — и она еще раз взмахнула светочем, показывая как именно будет его убивать. Размаха она не рассчитала и вмазала светочем прямо по фаре несчастного поезда. Тот взвыл, как девять эссерейчеров сразу и рванулся на улицу через окно.

— Ты куда? Там же мокро! — обалдело вскричал Митхор, хватая сорминкор за поручни, но подлый поезд с легкостью стряхнул Алвайна на головы двум вериленским проповедникам.

— Я же говорю — Мистиэр на грани катастрофы! — радостно сказал один. — В Земле Отчаяния враг, харбинеры совсем распустились, дождь две недели не кончается, да еще и Разделители с неба падают. Скоро целые звезды падать начнут.

— Вот когда начнут, тогда и скажешь, — меланхолично отозвался другой. — Наше равновесие непоколебимо. И что с того, что Разделители падают? Это же Митхор, а он Безумец. Может, ему нравится.

Первый сплюнул и попал в бедного Эрэйн-Асвадмера, который, заржавев в облике поезда, никак не мог принять двуногое обличье, а лететь домой в виде поезда тоже почему-то не мог. Асвадмер печально завыл.

— Прекрасны же гордые песни стремительных поездов Мэрайи! — злобно процитировал один из проповедников и поволок другого в гостиницу.

Тем временем поезд Митхора, сердито подвывая, несся на Эссерейч. На крыше, свернувшись клубочком, как котенок, лежала Мистардэн. Одной рукой она вцепилась в какой-то выступ крыши, другой судорожно сжимала Светоч.

— Ну и чего ты сидишь на крыше? — обратился к ней поезд.

— Все равно не сбросишь!

— А я, между прочим, в Эссерейч еду, — объяснил поезд. — Там дождя не бывает. Никогда.

— А я Аста убью, — умиротворенно сказала Алвэнна. — И попробуй только на его сторону перейти — в металлолом сдадим!

Убедившись, что наглая Алвэнна все равно не слезет, поезд предложил перейти в вагон, но обидчивая Опийная Дева отказалась.

До Эссерейч долетели быстро, она даже не успела высохнуть.

Хэйнириэн удивленно смотрел на мокрую Алвэнну. С ее волос и одежды капало. Захотелось привести ее к себе, согреть добрым словом, защитить от всех напастей мира и самой себя.

— Зачем ты пришла? — ласково спросил он.

— Я пришла уничтожить тебя, исчадье Пустоты! — крикнула она, взмахнув светочем. Светоч недовольно зашипел.

Инкор стала торжествующе читать заклинание. Вдруг с неба упала капля дождя, другая, третья... И через минуту грянул такой ливень, которого Мистиэр, пожалуй, не видел со времен сотворения. Тем не менее, Мистардэн героически дочитала заклинание до конца и подняла высоко над головой дивный светильник древнего Кринстириэна.

Ассидиэвен зашипел еще громче и ... потух. Мистардэн жалобно посмотрела на Властелина Эссерэйч.

— Я же тебя убивать пришла...— растерянно сказала она. — А тут... светоч... сломался. Что я папе скажу?..

Хэйнириэн с теплой нежностью посмотрел на Алвэнну.

— А, может, пойдем ко мне? Я тебя чаем горячим напою, в сухое переоденешься...

— Пойдем, — всхлипнула Инкор, нерешительно беря его за руку. И, уже повеселев, добавила: — А светоч я починю и тебя все равно уничтожу!

По щекам Властелина Отчаянья неспешно ползли капли не то дождя, не то слез...

Кошмар №3 Никотинонехватабельный

Вэйаркормэ красно-золотой молнией ворвался под стройные своды Селлермина. Спокойно и сосредоточенно чертивший план разметки новой улицы Эстэрилена Безумец даже не обернулся.

— Где?.. — зарычал стэрманец, хватая его за плечи.

— Что — где? — отозвался Безумец.

— Кейминчеры мои где?..

Митхор посмотрел на стэрми. Глаза — бездонные, полные отчаянной решимости.

— Не отдам. Они прокляты, Вэйаркормэ.

— Там пачка сигарет была! — стэрманец трясся от ярости. — Мальборо, ублюдок ты неподобный! Сигареты верни, а Кейминчерами можешь подавиться!..

— А сигарет уже нет, — Безумец постарался придать своему голосу виноватый оттенок, надеясь, что стэрманцу станет его жалко. Но Вианкор слишком хотел курить, чтобы вспоминать о свойственном стэрмийцам милосердии. Он зарычал, как раненая Ширра, и помчался вглубь дома на поиски бычков.

Бычки валялись везде очень толстым слоем, но среди них не было не одного, годного для докуривания. В одной из комнат он встретил ползущего на четвереньках Митхора, в поисках того же сокровища. Конкуренты сцепились и покатились по полу. Вианкору удалось добраться до горла Безумца, но чей-то мощный толчок заставил стэрми оторваться.

— Эй, Кейминчеры угнали харбинеры, — сказал широкоплечий Эстэр в бело-алых заляпанных известкой одеждах. — Сигаретки не будет? — добавил он с отчаянной надеждой.

— Сами бычки ищем, — отозвались Вианкор и Безумец хором.

— Ну, тогда я поеду у Мэйны стрелять, — сказал Эстэр и убежал, проломив стену.

— Я с ума сошел! — завопил Безумец. — Я к Санаврии поеду, она для меня и пачки не пожалеет!.. Вэннариэ Эстэрилен! — боевито завопил он, исчезая в проломе.

Вианкор вздохнул и отправился к отстойнику. Надо было вернуть растреклятые кейминчеры, к тому же в измученном сердце Стэрми еще слабо билась надежда настрелять у Ширраин.

Кошмар №4 Вписочный

Над гордыми башнями Айнерина вставало солнце. Злой и невыспавшийся Арвен стоял на балконе, сердито оглядывая окрестности. Всю ночь Арвену не давали спать дикие вопли сорминкоров, не поделивших место в небольшом вокзале. Бедный поезд самого Арвена стоял на улице, скромно потупив фары. При взгляде на ободранные бока, местами выбитые стекла и продырявленную крышу, Алвайн почувствовал, как на него накатывает приступ гнева.

— Что с мои поездом сделали, сволочи! — воскликнул Эссинджер. — Вписку им, понимаешь, даешь, а они... Все, хватит с меня!

Арвен сжал кулаки и решительно направился по коридорам цитадели наводить в ней порядок. Он уже давно не заглядывал в недра Айнерина и теперь проклинал мистийские обычаи гостеприимства. В коридорах, залах и комнатах царил настоящий хаос. Постоянно приходилось перешагивать через валяющиеся на полу мечи, артефакты, горы одежды и спящих кайфанцев. Сначала Эссинджер пытался кайфанцев будить, но после того, как его десятый раз послали на Ардэн лечиться от харбинерства, понял, что это бесполезно. То и дело попадались вериленские проповедники, хватали Арвена за пуговицу и начинали проповеди, в которых можно было разобрать одно слово из десяти. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, было зрелище, увиденное во внутреннем дворе многострадальной цитадели. На месте цветущего газона торчала нелепая башня — тонкая и высокая, но с очень широкой крышей, напоминающая гриб. Башня была раскрашена в красный, белый и оранжевые цвета.

— Это что? — в ужасе вскричал Арвен.

— Это мы тут строим! — с гордостью провозгласили расположившиеся во дворе эстеры. — Айнерин пора серьезно перестраивать.

Под нос Арвену сунули план предполагаемой перестройки, весь исчерканный линиями, стрелочками и непонятными загогулинами. От такого несчастному Алвайну стало плохо и он помчался прочь, не разбирая дороги и наступая на спящих кайфанцев.

— Все, надоело! — задыхаясь, бормотал Арвен. — Закрою, к Ширре, вписку и уйду в Кейнард! Эстеры, кайфанцы, проповедники, кошмар какой! Ненавижу!

Наконец, Эссинджер с размаху влетел в небольшую комнатку на четвертом этаже и, не удержав равновесие на скользком полу, плюхнулся на пол. Пол был покрыт толстым слоем одежды, под которой угадывались очертания тел и артефактов, и на один из этих артефактов Арвену не посчастливилось сесть. Он приподнялся, пошарил под собой и вытащил небольшой круглый светильник в металлической оправе.

— Положь артефакт на место.

Из-под горы тряпок высунулась всклокоченная голова, а затем вылезла и ее обладательница — девица, единственным предметом одежды которой являлся черный с оранжевым камень на блестящей нитке. Арвен запоздало узнал в артефакте Ассидиэвен, а в наглой девице — Алвенну Мистардэн.

— Ты что тут делаешь? — ошарашенно спросил он, стараясь не смотреть на бесстыжую Алвэнну. — Я тебя не вписывал.

— А мы от предков сбежали. Нам жить негде, — с обескураживающей наивностью ответила Мистардэн. — Муж, подтверди.

Из-под огромной серой мантии вылез Сеарвен. В отличие от жены он успел надеть хотя бы брюки. В глаза Арвену он старался не смотреть.

— Вон из моей цитадели! — вскричал Эссинджер.

Инкор непонимающе посмотрела на него.

— Арвен, ты что? Это же нарушение мистийских обычаев гостеприимства!

— Плевать мне на мистийские обычаи! Вон отсюда! Я закрываю вписку!

С тех пор цитадель Айнерин стали называть запретной, ибо разозленный Алвайн не вписывал никого, кроме Астениэра и ордена Аста Элранна. В Айнерине наконец-то воцарился порядок, а Мистардэн навсегда возненавидела Арвена.