Черная книга. Взгляд со стороны

Иногда бывает полезно взглянуть на себя со стороны, увидеть что-то похожее и непохожее, с теми же недостатками и достоинствами... Как говорится — лицом к лицу лица не увидать. А со стороны — виднее. Со стороны судить, выбирать, оценивать — вернее и легче.

Почему события случаются именно так, как они случаются? Старый вопрос. И еще один, не менее старый — что было бы, если бы... Вот, например, одна из фантастических (или скорее научных) теорий: каждый раз, когда случается событие, имеющее несколько вероятностей, мир незаметно расщепляется. В одной вероятности подкинутая монета упадет орлом, а в другой решкой. И исход получается совершенно разный, непохожий. Их много, этих Вероятностей — одни как две капли воды похожи на Землю, на которой мы все живем, в других привычную нам реальность и узнать-то трудно.

Есть, например, среди этих Земель абсолютно похожая на нашу за одним, казалось бы, незначительным исключением: небезызвестный профессор Толкин написал не «Властелина Колец», а совсем другую книгу о совсем другом мире. Книга называется «Остановитель Сердец», а мир — Мистиэр. А уже после смерти Дж.Р.Р.Т. его сын Кристофер собрал черновики отца и издал книгу об истории Мистиэра в первую эпоху — «Кейминчериэн». Ну и началась...

А что собой, кстати, представляет Мистиэр? Мистиэр — россыпь звезд, окруженная непроходимой стеной. Бессмертные, совершенные телом и духом, похожие и непохожие на нас мисты и летающие разумные поезда, самые прекрасные создания во Вселенной. Двадцать девять миров в Мистиэре. Ласковая Стэрмана, обитель совершенства. Неукротимая Мэрайя, Звезда Безумцев. Ардэн — Земля Целителей.

И — как же без этого — три звезды из двадцати девяти зовутся Крайнилен, Темные Пределы, и олицетворяют зло. Ормаллен — Земля Ненависти, где живут жаждущие крови воины — харбинеры. Аримэнд — земля Боли, где страшные призраки и дурманные чары сводят с ума. Эссерэйч — Земля Отчаяния, смерти и равнодушия.

И Боги, Властители Мира — Всеобщая Мать Мэйна, мудрая хранительница Света и девять Алвайнов, Разделителей — управителей важнейших стихий Бытия. А с Темной стороны — Санаврия, Владычица Скорби, хранительница Аримэнда, Ширраин и Харадвэст, владыки Ормаллена, жестокие и не знающие жалости и Астениэр — Остановитель Сердец.

Об Астениэре следует рассказать подробнее. Когда в Мистиэре воцарился мир и покой, нарушаемый лишь редкими налетами харбинеров на планеты Светлых Пределов, один из Алвайнов стал Отступником. Сначала он просто отказался признать над собой и миром власть Мэйны. Потом — начал проповедовать равнодушие и разрушение. Потом предал харбинерам целый город — Рэкшанвэлл, который был сожжен за одну ночь. За это по приговору Совета Разделителей мятежный Алвайн был выслан в бесплодную землю Эссерейч в вечную тьму и одиночество. И там полусумасшедший от бессильной ярости Отступник придумал, как отомстить за свое низвержение. Из сил Небытия сплел он ужасное воплощение Холода, Равнодушия и Смерти, исчадие Пустоты, Астениэра. И был Астениэр мысль от мысли и плоть от плоти мятежного Алвайна, который в зависти и ненависти ко всему живому и свободному растратил все, что только было в нем доброго и прекрасного. Арвэн-Отступник возжелал подчинить себе Астениэра — Остановителя Сердец, но воля Великого Равнодушного оказалась намного сильнее. И тогда Арвэн сам превратился в бессильного его раба. Много лет исполнял Отступник волю Астениэра, пока наконец не пал в ноги Мэйне, смиренно моля ее о прощении. И так велико было милосердие Мэйны, что был бывший Отступник прощен. Но Астениэр остался.

Собственно, о нем и повествует трилогия «Остановитель Сердец». Точнее, не о нем самом, а о том, как храбрая компания под предводительством бродячего мага Эстмира отправилась изгонять Остановителя Сердец с помощью древнего светильника, хранящего частицу священного пламени, что в Предначальные Времена было в руке у Мэйны.

Вам это ничего не напоминает?

Хорошо. Еще — книги Толкина получили широчайшее признание во всем мире, а в Россию они попали только после падения «железного занавеса» в конце 80-х — начале 90-х годов. Как грибы стали расти толкиновские общества, начали проводится ролевые игры... В Москве в Нескучном саду каждую пятницу собирается известный всей стране мистятник или, как его окрестили позже — Вильярэст.

И на этот-то мистятник ходила ничем не примечательная девушка по имени Таня Игнатьева, студентка железнодорожного вуза (надо заметить, что у толкинистов все железнодорожные профессии пользуются огромным уважением, поскольку любовь к поездам — самое естественное чувство как миста, так и толкиниста). Толкина она прочитала еще до начала его широкого издания и с первого прочтения влюбилась в Мистиэр. Но ей было мало придуманного Профессором. Ей было мало читать, хотелось видеть. И выразить то, что удастся увидеть.

И она взялась писать. Сначала — робкие зарисовки Аримэнда, совсем не страшного и не опасного. Не пугающие призраки, лишающие жизненной силы, а гордое племя Асвадмеров, оборотней-поездов, получающих истинное наслаждение свободой полета. Не засасывающие трясины, а светлые ручьи и прозрачные озера. И Санаврия — не грозная владычица призраков, а просто усталая женщина, хранительница всей боли Мистиэра. Как раз тогда Таня Игнатьева и взяла себе имя Санаврия. А рассказы ее нравились. Песни пользовались успехом. Окрыленная этим, Санаврия продолжала работать.

Но чем дальше, тем больше переглядываются в изумлении ее поклонники. И звучат вопросы: «Как же так могло быть?». И отворачиваются, и при встрече не подают руки, казалось бы доброжелательные знакомые. Красивые и печальные истории про Аримэнд нравились всем, тем более что Профессор не написал о нем фактически ничего вразумительного. Но харбинеры, которые оказались не народом Ненависти, а Воинами Боли и ни на кого первыми не нападали? Арвэн никакой не отступник и не преступник, зато преступники все остальные Алвайны? И Рэкшанвэлл уничтожили не харбинеры, а светлые, чтобы было чем оправдать вековечную свою ненависть к народу Ормаллена? И Рэкшанвэлл — далеко не первая подобная жертва? Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

А главное — Астениэр Равнодушный, Астениэр Остановитель Сердец, Астениэр Черный Бред на самом деле Хейнириэн, Всеобъединитель, хранитель Единства Бытия, Возлюбивший Мир, защитник Мистиэра от Пустоты, проклятый Мэйной и Алвайнами всего лишь за то, что посмел оказаться сильнее их, еще в эпоху сотворения изгнанный Мэйной — Вседержительницей за пределы Мистиэра, но ставший щитом ему, и вернувшийся обратно с помощью Арвэна, верного и любимого ученика (кстати, по Санаврии на древнем наречии Арвэн означает Преданнный, а Эссинджер, как называла его Мэйна, — всего лишь Уведенный). И не они приносили зло Мистиэру, а все верные Мэйне-Вседержительнице сообща травили их. Да еще и сваливали на них собственные ошибки и преступления. А когда сваливать было нечего, специально творили зло, сами изобретали несчастья, как в случае с тем же Рэкшанвэллом.

Вам еще не смешно?

Нет, наверное, не смешно. Ибо очень уж знакомо. До того знакомо, что даже ассоциации напрашиваются сами собой.

— В подвалах Астрэнны холодный мрак
И злоба живых мертвецов ярится.
Ни смерть страшней, ни сильнее враг
В кошмарных снах никому не снится.
Здесь кирнеров душу щемящий вой,
Здесь черное сердце злобы земной,
Здесь всем предлагают только одно...

А «Черные Хроники Мистиэра», которые Санаврия писала и готовила к изданию под нетерпеливые судорожные вздохи сотен обладателей низкокачественных распечаток и пиратских кассет, так и не вышли. Почему? Потому что в последний момент прекрасная с чисто литературной точки зрения книга оказалась всего лишь красивой упаковкой для лжи, сплетенной Астениэром. Как узнали об обмане? Проверили чувства логикой, взяв за основу бесспорное утверждение, что среди разумных существ, обладающих свободой воли, нет ни абсолютных негодяев, не образцов не менее абсолютной добродетели.

А есть... А есть трагическая фигура Отступника, который в мучительном поиске себя сам не заметил, как средства превращались в цель и забывалась сама цель, как становился он, жаждавший вроде бы благой цели — научить не знающих насилия мистов не бояться смерти и бороться за место под солнцем — враждебным и чуждым в мире, настоящим врагом. И есть Алвайны, которые долгое время пребывали в растерянности, не зная, что делать с братом, чьи чересчур уж бурные поиски собственного пути чуть не привели Мистиэр на грань катастрофы. А подумайте — смог бы Арвэн долгое время не только спокойно жить, но и проповедовать, имей Мэйна и Алвайны хоть половину приписанных им «Черными Хрониками» подлости, нетерпимости и властолюбия.

А харбинеры действительно всегда нападали первыми. И благородством, даже воинским, никогда не отличались. Но какими им еще быть, если их планета почти не приспособлена для жизни человекоподобной расы. Но даже среди этих несчастных харбинеров можно встретить величайшие вершины духа, настоящие сокровища благородства, достойный признания их святыми. И этого тоже, по той же логике не может не быть.

Аримэнд. Не ужасный и опасный, так как вряд ли можно представить себе Демиурга, изначально преследующего цель творить злобное и уродливое. То есть представить, конечно, можно, но вряд ли то, что вам представится, будет хоть сколько-нибудь напоминать таинственную деву Аримэнда.

Мэйна Элвайра, Вседержительница. Властолюбивая и нетерпимая, добивающаяся подчинения любой ценой. По крайней мере, так по Черным Хроникам. Но почему же тогда эта Элвайра терпит подле себя Аримэнд, Ормаллен, Отступника? Ну не ради же чистого садизма, не свойственно это Богам! Можно конечно предположить, что разделаться с ними у Элвайры сил не хватит, но подумайте вот о чем: разве не хватит могущества у восьмерых из Алвайнов и всех мистийских народов, кроме населения самого Крайнилена, на то, чтобы взять и поставить на место этот самый Крайнилен? Конечно, неверно и профессорское предположение, что пресвятая Мэйна просто жалела этих подлых темных и ждала, пока они сами покаются, жертвуя сотнями сотен жизней. Профессорский образ Мэйны Всепрощающей так же нелогичен, как Санавриина Элвайра.

И самое главное — Астениэр. Вот с ним-то и труднее всего. Потому что у Профессора ни в «Кейминчериэне», ни даже в «Остановителе Сердец» сам Остановитель Сердец почти не появляется. Есть только бесчисленные рассказы о гнусностях, им совершенных и о гнусности, присущей ему самому. У Санаврии же он, конечно, упоминается через строчку, как образец совершенства всех возможных и невозможных добродетелей. Но возможен ли он такой, абсолютно раззамечательный, вообще лишенный недостатков? Нет, не бывает, не может быть ничего столь идеального. А вот насчет того, что он был идеальным злом, точнее, злом максимально возможным для Мистиэра... Если он действительно был создан, как воплощенное Равнодушие, то в Мистиэре, где все построено на силах Сердца, где даже звезды называют именами самых прекрасных и желанных чувств, в Мистиэре — Мире Жизни (это буквальный перевод названия) равнодушие, отсутствие инициативы, порыва, воли к жизни разумеется и есть максимально возможное зло. Если же нет, то чем он мог быть? И почему именно Арвэну удалось его призвать? И почему гордый Отступник сам его испугался так, что каяться побежал? Не просто же так: захотел — отрекся, захотел — покаялся. Это не в духе Арвэна, который, пожалуй, относится к жизни слишком серьезно...

Ну ладно, хватит. У нашего любезного читателя, к сожалению, нет под рукой ни «Остановителя Сердец», ни распечаток Санаврии. Да и интереснее этому самому читателю ни как на самом деле было в Мистиэре, а куда на самом деле надо смотреть, чтобы увидеть, где лежит истина. А лежит она чаще всего — посередине. Понять можно вес и всякого. Простить, наверное, тоже. Абсолютной правоты не бывает. Точно так же, как и абсолютной неправоты. Но есть среди возможных сторон Истины та, которую стремишься разделить именно ты. Та, которую сначала выбираешь сердцем, а потом проверяешь рассудком. Та, на которой вера от сомнений только крепнет. Вот ее-то и надо искать. Во всем. Всегда. Только не мешая другим, чтобы не получилось как у Арвэна или, если хотите — как у Сарумана. Вспомните, как погиб народ Эллери Ахэ только из-за того, что Курумо так и не мог решить, с кем ему остаться (похоже на случай с городом Рэкшанвэллом, правда?)

Можно идти каким-либо путем. Стремиться видеть, учиться верить. Можно и не идти. Недодумывать, недостраивать. В конце концов, какая разница — Мелькор или Моргот, Хейнириэн или Астениэр? Только если искать путь, то свой, неважно, совпадает он с чьим-то еще или нет. И не обливать грязью и кровью дороги, избранные другими. И по вере вашей воздастся вам.

А все-таки хорошо бы, если бы явился кто-то идеальный и сильномогучий и открыл обо всем Абсолютную Правду. Только вот думать тогда о чем и жить тогда — зачем?

Серый туман за спиной — или черные крылья?
Яркое пламя любви — или лед равнодушья?
Сердце сумеет помочь там, где разум бессилен,
Только не станут ли чувства помехой ненужной?