Вильяриэста

Много толкинистов на Вильярэсте, но лишь некоторые из них удостоились чести быть принятыми в цитадели Аст Айрэ. Имена их звучат иначе, чем были названы они в детстве и как записано у них в паспортах.

Харадвэст — самый могущественный из обитателей Вильярэста и вписчиков Аст Айрэ. Никто так хорошо не понимает мысли толкинистов, как Харадвэст. Ему предстояло создать самую сильную в Москве команду, собрать вокруг себя воинство Аст Айрэ. Его стихия — битвы и сражения, так же не откажется он и поводить дэнжен, если надо в нем кого-то поубивать и повоевать. Его называют Жестокий, но он еще никого сам лично не убил, поручая это Астхэннеру. Он покровительствует менестрелям, но сам петь не умеет, зато умеет пить. Еще никто на Вильярэсте не мог перепить Владыку Харадвэста, хотя многие пробовали это сделать.

С Харадвэстом всегда рядом Астхэннер, неизменный его сподвижник. Ему ведомы все вильярэстийские новости и сплетни, до самого отдаленного уголка. Даже песни Кэйрин Крейс бессильны описать его щедрость и милосердие к вписчикам. На нем держится все хозяйство Аст Айрэ. Маньяки страшатся Астхэннера и ненавидят его больше всех, живущих в Аст Айрэ. Его квартира на «Алексеевской», в священном месте, почитаемом всеми толкинистами. Из окна своей квартиры с насмешкой взирает Астхэннер на очередь у пивного ларька, ибо никогда не иссякают запасы пива в Аст Айрэ. Ничто не укроется от его взора ни в холодильнике, ни под кроватью, ни на хипповских вписках, ни в Нескучном Саду, ни под завесами интриг, сотворенных Врагами Мира. Поэтому самое горячее уважение заслужил Астхэннер среди толкинистов. Для них он еще и Черный Похмелитель. К нему обращаются их голоса из тьмы похмелья, у него стреляют сигареты, к нему приходят, когда некуда больше идти.

Митхор немного уступает в могуществе лишь одному Харадвэсту. Он не владеет столь умело техникой сражений, зато музыкальные таланты его известны всему Вильярэсту. Его песни дают сердцам самые прекрасные порывы, а разумам — самые великолепные замыслы. Митхор — знаток хард-рока, умелец в великом и малом. Петь он предпочитает в подземельях и много ментов довел он до сердечного приступа своей чудесной музыкой. Грозен его вид, но нет существа более легкого душой и доброжелательного, чем он.

Адмир немногим уступает Митхору в могуществе. Он сотрудничает с журналом «Джейтрин», самом светлом и радостным из московских толкинистских самиздатов. Это Адмир дарует живущим надежду и радость, избавляет от извратов и возвращает к Толкину. Он созывает фанатов «Черных Хроник», чтобы вернуть их снова к почитанию Мэйны Вседержительницы. Также легко умеет Адмир освобождать сердца от жажды дурного маньячества. За это не любит его Сикорский, но ничего не может сделать — слишком велик авторитет Адмира среди светлых толкинистов.

Рядом с Митхором всегда Асвад, сочинитель всех текстов рок-группы «Перекрестки». Он помнит все тексты «Beatles» и «Scorpions», ему ведомы все биографии ведущих деятелей рок-культуры, под его взглядом замолкают лишенные слуха и разбегаются графоманы. А еще он ставит Арименд на МИ-95, и ни один маньяк и ни один извратитель не пробился в его команду.

Арвен Виджиниец известен в тусовке. Были у него великие дары, но растратил он их на дела противные каждому толкинисту — на политику. Вместо тусовок ходил он на митинги, вместо стихов писал он статьи в коммунистическую прессу. Истинно велик был Арвен, но от жажды Советской Власти растратил все свои умения и угодил в ментовку за участие в несанкционированном митинге. На Вильярэсте он остался, ибо нашел в себе силы вернуться на верную дорогу и почитать профессора Толкина больше, чем В. И. Ленина. Но в Аст Айрэ больше не принимают его, ибо речи о социалистической революции давно всех дастали и всем асточертели.

Кормиэль Питерская долго была с Виджинийцем, спасая его от окончательного покраснения. И на многие митинги, хотя ко всеобщей скорби, не все, удалось ей его не пустить. Когда-то Кормиэль тоже увлекалась политикой, но Мистиэр захватил ее и теперь страданием отзывается в ее душе каждая политическая статья, прочтенная в газете. Кормиэль дарует силу духа, а скорбь обращает в мудрость, и тот, кто слышит ее песни, верит в реальность Мистиэра и плюет на всех депутатов и делегатов.

Райни Кайфанец — вдохновитель стеба, извращающий все и вся. Райни был учеником Митхора и из его рук принял умение играть на гитаре, завоевывая власть над толпой. Нет таких текстов, которые не извратил бы Райни Кайфанец и нет такого места в «Черных Хрониках Мистиэра», над которым он бы не посмеялся. Райни озаряет светом своих стебов путь каждого из тусующихся на Вильярэсте, подымает настроение и заставляет забыть про голод и похмелье.

Самая неистовая и отчаянная из толкинистов — Кэйрин Крейс. Она — лучший менестрель, что только есть на Вильярэсте. Это ей дано сочинять веселые песни о пьяных поездах, изгоняя из душ равнодушие и отчаяние. Любого она может увлечь за собой на веселую тусовку. Радость приходит вместе с ней, ее часто называют Опьянительницей за то, что когда она рядом, и пить не надо. От ее песен светлеют небеса и все жители города перестают ругать толкинистов и подпевают вслед за ней. Ее машина быстрее всех ментовских автомобилей и скоростью уступает лишь мистийским сорминкорам.

Таковы имена самых известных Вильярэстийцев, таковы их характеры и обличия, с тех времен, когда началась подготовка к МИ-95. Упомянутые здесь — лишь малая часть обширной тусовки, хотя вряд ли многие из них способны талантами и умениями сравниться с теми, чьи истоки в глубине времен и безмерности пространств.

Враги

Сказано было, как однажды замели на митинге Арвена Виджинийца. Множество дел сотворил он тогда, будучи в политической тусовке, но самым ужасным из них было то, что, сидя в КПЗ, толкинул он мента, который его охранял. Мент этот узрел порядки на Вильярэсте и решил добиться там власти любой ценой. Не любовь к доброму и прекрасному Мистиэру вела его, а жажда власти и ненависть ко всему чистому и светлому. Долго пребывал он в безвестности, ибо не хотел позорить честь родной милиции пребыванием в тусовке толкинистов (впрочем, стоит ли того честь милиции?), но когда перешел на другую работу, он смог направить все свои силы на реализацию гнусных замыслов.

Познакомился он с Сикорским и подружился с ним. Под именем Харди-полумента стал известен он на Вильярэсте, и это тоже — одно из злодеяний его, ибо Харадвэст, владыка Аст Айрэ, один и никто не может претендовать на это имя. Сикорский и Харди-полумент пытались захватить власть на Вильярэсте, но встретили жестокий отпор среди воинов Аст Айрэ. Тогда оставили они попытки завоевания власти, но на играх до сих пор страдают все от их неразумного маньячества.

Старейшей из толкинистов была Санаврия, мать-основательница Вильярэста. Во времена первых МИ сочиняла она стихи и песни и была вдохновительницей многих великих деяний толкинистов. Но захотелось Санаврии поспорить с Профессором и склонилась она ко злу. В ее «Черных Хрониках» воспевается враг мира — Астениэр. Странные мысли, обессиливающие сердце и иссушающие разум, навевает эта книга. Смесь восхищенной истерики и слезливого занудства заставляет усомниться в целости собственной крыши. А сама Санаврия, укрывшись в своих чертогах, сплела волшебную музыку, слыша которую толкинисты сходили с ума и становились фанатами Черных Хроник. Повиновавшиеся Музыке приходят рано или поздно к Санаврии и становятся очередными Астениэрами, количество которых в одной только Москве перевалило уже за сотню.

Вот и Мистардэн Московская прочитала однажды хроники сии и обратилась окончательно на путь зла. Ширраин, Дева Насилия назвалась она и в гордыне великой посмела утверждать совершенную ересь, что Ширраин и Мистардэн — суть одно лицо. Даже Санаврия не смогла выдержать такого, но Харди-Полумент и Сикорский с радостью приняли Ширраин в свою компанию и много хороших игр испортила она своим присутствием.

Таковы враги мира, таковы три великих Зла, вечно противостоящих Жизни: маньячество, ложь и извращение. И надежда толкинистов в том, что они рано или поздно достанут друг друга и перестанут появляться на Вильярэсте. Ну а в Аст Айрэ их и так не пустят.