Снарри и море

На берегу моря росла трава. Это было неправильное море и неправильная трава, потому что нормальный берег бывает каменистым или песчаным, прямо к берегу могут спускаться скалы или же расстилаться галечный пляж. А тут — трава, зеленая, сочная, прямо у самой воды.

Было еще подозрение, что это не море, а огромное озеро, но берега в этом озере не чувствовалось. Даже за горизонтом. И вода была соленой. Причем очень соленой. Как трава выживает возле такой воды, оставалось загадкой.

Впрочем, человека у моря эта загадка не волновала. Он сразу понял, что попал в мир, не подчиняющийся привычным законам и вообще ничему не подчиняющийся. Если человека тревожили какие-то загадки — так это то, что стало с его памятью. Он очень хорошо помнил, что было не с ним. А вот кто он такой — не помнил совсем. Ни как сюда попал, ни откуда взялся, даже имя свое забыл. Да не то что имя — не мог вспомнить, какого он пола! Решил пока считать, что мужского, хотя уверен в этом не был.

В траве у моря была какая-то притягательность, как, впрочем, и в самом море. Синее, серое, порою до черноты, или сияющее от солнечных бликов — оно не давало отвести взгляд и не отпускало далеко. Да человек и не стремился уходить далеко — трава была везде одна и та же, лучше уж трава вместе с морем, чем сама по себе.

Кроме травы и моря имелось еще небо. Но небо не считалось, поскольку ничего необычного в нем не было. Высокое и синее или серое с нависшими над головой тучами — небо, как небо. Гораздо интереснее было наблюдать за его отражением в море. И в траве. Хотя траве ничего отражать не положено, эта отражала.

Потом появились призраки. Выглядели они вполне материально, хотя что-то незавершенное в их чертах было. И они не откликались, если их позвать.

Хотя, может, не откликались не потому, что не видели, а потому, что были слишком увлечены друг другом?

Призраков было двое. Один высокий, в черной просторной мантии, развевающийся при каждом шаге, независимо от наличия ветра, с черными прямыми волосами, длинным носом и мрачной физиономией. Другой был отчаянно зеленоглаз, молод и растрепан. Человек подозревал, что должны быть еще призраки, потому что в его чужой памяти действующих лиц было очень много. Но пока что они действовать не спешили. Наверное, не хотели мешать, потому что двое были очень заняты. Они ругались. Ругались очень увлеченно и самозабвенно и, судя по лицам, получали немалое удовольствие от процесса. Да от этого процесса даже единственный зритель получал удовольствие, что уж говорить об участниках!

Может быть, другие оттого не появлялись, что уже успели насладиться этим зрелищем сполна? Человек у моря хотя и помнил об отношениях этих двоих той, чужой памятью, но без подробностей. Там все разговоры были короткими и по делу, а здесь время девать было некуда, а дела отсутствовали, давая необъятный простор для словотворчества.

Время в этом месте вообще шло странно. Закаты и рассветы наступали безо всякой периодичности, а то и не наступали вовсе. Сначала человек пытался считать дни, но быстро бросил это занятие. Во-первых, считать было нечем — отметки на земле зарастали травой мгновенно, а камней, чтобы класть их рядышком в счет прошедшим дням, не находилось. Во-вторых, дни менялись очень беспорядочно — то за час пройдет пять рассветов и пять закатов, то одна ночь затянется на трое суток.

Но счет времени был человеку безразличен. Больше всего остального его занимал вопрос — зачем он здесь? Нельзя же бесконечно наблюдать за неразлучной парочкой, которые постоянно ругаются, но никак не поссорятся! У них цели не было, но у него-то какая-то цель должна быть! И явно связанная с призраками, причем не только с теми, что маячат перед глазами, но и теми, что появиться не смеют. Или не хотят.

Несколько условных дней человек усиленно искал хоть кого-нибудь еще. Он долго шел вдоль берега, втайне ожидая, что хотя бы пейзаж поменяется. Но тот и не думал меняться — все та же трава и то же море, так что и смысла-то не было куда-то идти. Разве только ради самого движения, которое давало иллюзию развития.

Когда наконец-то человек встретил еще одно живое существо, первым желанием было уйти отсюда подальше, потому что к одиночеству легко привыкаешь и тяжело расстаешься. Да и боязно было общаться непонятно с кем, когда ты сам не знаешь, кто ты.

Но человек пересилил страх и подошел первым. Существо, казалось, не замечало ничего, кроме травы, которую срывало травинку за травинкой и кидало в море. Было оно тощее, рыжее, в белом хитоне и с крылышками. Пол существа на первый взгляд не определялся. На второй — тоже.

— Привет, — робко сказал человек, опасаясь, что и на этот раз его не услышат.

Но его услышали.

Существо обернулось и одним движением вскочило на ноги.

— Привет! — радостно откликнулось оно. — Наконец-то! Я давно тебя ждал!

— Меня? — удивился человек. — Ты знаешь, кто я?

— Конечно! Ты читатель!

— А ты?

— А я — Муза!

У человека были свои представления о музах, но он решил промолчать. В конце концов, живую музу еще никто никогда не видел, и никто не сказал, что она не может быть рыжей и в кроссовках.

— А где автор?

Муза пожала плечами.

— Разве ты видел, чтобы художник вошел в картину? Автор снаружи!

Кое-что начинало проясняться, но не до конца.

— А читатель войти в картину может?

— Войти — может, взаимодействовать с персонажами — нет.

Теперь становилось понятным, почему призраки его не замечают. Но почему все же их только двое?

— Что-то в этом произведении слишком мало персонажей, — усмехнулся читатель.

Муза развела руками.

— Они еще не успели появиться.

Читатель обвел глазами бескрайнее поле травы, столь же бескрайнее море и в упор посмотрел на музу.

— Интересно, почему, когда я читаю другие фанфики, — он наконец-то вспомнил название и был этому чрезвычайно рад, — я никогда не попадаю в такое странное место?

— Ты их обычно дочитываешь, — пояснила Муза, — а этот все никак дочитать не можешь. Ты застрял на одном месте, сознание у тебя помутилось, и ты попал сюда, в лимбо для читателей.

— И как мне отсюда выбраться? — поинтересовался читатель. — Не самое приятное место. И эти... — он немного помедлил перед тем, как произнести имена, — Снейп и Поттер, — все никак не могут выяснить отношения.

— Потому что ты не дочитал! — радостно произнесла Муза. — Как может развиваться действие фика, если ты сам не хочешь двигаться дальше?

Читатель задумался. Какие-то неясные образы стали проступать в его мозгу, связанные уже не с чужой, а с собственной памятью. Фанфики, форумы, пейринги и рейтинги... слишком много на одну бедную больную голову.

— И что я, по-твоему, должен делать? — поинтересовался он. — Как я могу читать дальше, если здесь одна трава и ни одного компьютера?

Чем более озадаченным выглядел читатель, тем больше радовалась Муза.

— Ты должен сделать выбор!

— Какой еще выбор?

— Читать дальше фанфик или не читать. Пока что ты завис на одном эпизоде и не можешь отсюда выбраться, но когда примешь решение, то вернешься в реальный мир.

Читатель вспомнил еще кое-что.

— А мое тело? Что оно делает там, в реальном мире? Тупо пялится в монитор? Лежит без движения? Или вообще в коме?

Муза рассмеялась.

— Все не так страшно. Тело может сидеть за компьютером и мочить монстров...

— Я не мочу монстров, — машинально поправил читатель. — Моя любимая компьютерная игра — пасьянс.

— Значит, раскладывает пасьянс. Или моет посуду. Твое тело и твой мозг могут заниматься чем угодно, кроме того, что имеет отношение к фэндому.

— То есть если я тут застряну надолго, я могу уйти из фэндома? — с ужасом произнес читатель.

Подобная перспектива пугала. Из-за слишком затянутого фика уйти из фэндома... точнее не уйти, а вывалиться, как вывалился Дамблдор с верхней площадки Астрономической Башни... Нет, только не это! Лучше уж фик не дочитывать. Или все же дочитать? Читатель любил снарри. Подумаешь, слишком долгий разговор, дальше-то должно начаться действие! Другие читатели этот фик хвалили...

— Ты уже сам все понял, — кивнула Муза. — Что же ты выбираешь?

— Я должен узнать, как у них все закончилось! — воскликнул читатель.

Муза улыбнулась.

— Я так и думала, что ты это скажешь. Что же — приятного чтения!

Трава и море стали растворяться в воздухе, делаясь все еще более прозрачными, и когда фигура Музы почти растаяла, читатель вспомнил, что хотел спросить:

— А у авторов лимбо есть?

«Станешь автором — узнаешь», — прошелестело где-то на грани слышимости.

«Ну и бред мне приснился», — подумала Ленка, открывая глаза и потягиваясь. Надо же было — заснуть в кресле перед компьютером! А все потому, что ночью спать положено, а не фики читать и не на форуме спорить! Что сейчас она читала? Ах да, макси-снарри, на пятидесятой странице застряла. Уже на пятидесятой! Еще одна ночь — и она дочитает весь фик. И что с того, что она собиралась ночью спать? Спать можно и днем, а ночь — для фикрайтеров и фикридеров!