Музей

Предки у меня ненормальные. У них два выходных, так они решили меня воспитывать. К культуре, так сказать, приобщать. Вместо того, чтобы дать ребенку нормально отдохнуть в воскресенье, потащили меня на выставку. Вернисаж какой-то. Я думал — музей, как музей. А какой это музей, смехота одна. Здание, небось, десять лет назад из райкома партии переоборудовали, даже домовые все повывелись, не говоря уж о чем-то серьезном. Разве тут нормально отдохнешь?

Пока предки на статую таращились, я отправился гулять. Иду по залам, смотрю — мужик мраморный стоит и мне подмигивает. Во, думаю, где это мы виделись?

— Привет! — говорю. — Как жизнь молодая?

Тут вахтерша прицепилась, делать ей больше нечего.

— В греческом зале, в греческом зале! Что вы орете, что вы орете?

А я не ору, я разговариваю. Это ты орешь, пустотница выискалась, вся в сером ходит и на нормальных нелюдей наезжает.

— Сгинь, — говорю, — цивилка несчастная. Ты тут каждый день сидишь и не видишь, что они тоже живые, им поговорить хочется. А мне завтра в институт, когда я тут еще появлюсь.

— Ах, Апполон, ах, Апполон!..

Кто Апполон? Я Апполон? Не, я не Апполон, я Саурон! Ах, он Апполон? Не, бабка, его совсем по другому звали, только мне это по-русски не сказать, у них произношение совсем не то. И не ори на меня, а то я сейчас тебе Зевса на вход позову, мало не покажется.

А она мне на выход показывает. Во народ! Никакой культуры! Еле отбился. А на часах уже три. А я еще ни одного квэста не сделал. А уже три на часах.

Пошел дальше, смотрю, штуковина какая-то стоит на ножках. Ваза не ваза, котел не котел, только фонит от нее! На весь музей слышно. Я подошел, только за ручки взялся, чтобы контакт почувствовать, как опять вахтерша прицепилась и давай на меня орать.

— Девушка, что вы делаете! Это же музей, тут руками ничего не трогать!

Это кто тут девушка? Это я тут девушка? Сама ты девушка! А я великий маг, иерарх второй ступени и не надо мне под руку орать, когда я обряды провожу. Файрболлом в нее кинул, она вроде попритихла. Цивилы — они тоже кое-что соображают.

Только начал работать, как какая-то толпа экскурсантов набежала. Окружили меня вместе с этим артефактом и лопочут чего-то не по-нашему. Я пятнадцать неземных языков знаю, а этого ни слова понять не могу. Вроде как английский, а все равно не понимаю, даром что я его в школе учил. Они меня за экспонат приняли. Стоят, кудахчут, пальцами на меня показывают, а я с места сдвинуться не могу. Потому что если сдвинусь, канал разорвется, энергия вся вытечет и все тут разнесет к юникроновой матери.

А тетка эта, которая в зале сидит, от файрболла прочухалась и стала меня из круга выпихивать. И не понимает, дура старая, что я спасаю сейчас и ее, и зал этот несчастный, и туристов. Это ж международный скандал может получиться! А она не понимает. А я из-за нее глючить нормально не могу. А выходной проходит.

Отцепился я еле-еле от артефакта, дальше пошел. Смотрю — картина висит, а на ней мужик в парадном костюме и ботфортах. Я его сразу узнал. Он, зараза такая, в одном моем воплощении полстраны у меня оттяпал, а потом еще и отравить пытался. Как меня увидел, так сразу за шпагу схватился. А у меня оружия с собой никакого, только ключи от дома и от реалки одной. Ну думаю все, хана. Там рыцарь какой-то стоял, я у него меч выхватил, держу перед собой с грозным видом — ну гад, только сунься!

Тут опять вахтерша прибежала, как заверещит:

— Что вы делаете, тут живопись 17 века!..

Я ей говорю:

— Я все понимаю, только если этот типчик меня вынесет, кровищи будет по всему залу, вонять будет некрасиво, а кругом живопись...

А она все равно не понимает. Я рыцарям этим велел меня прикрыть, если что, а сам бочком-бочком из зала выбираюсь. Они-то все поняли, хоть и железные. А гад этот все смотрит на меня и шпагу свою поглаживает. И улыбается так ехидно — что, мол, струсил? Что? Это я, да струсил? Я как рубанул мечом, так он сразу испугался и шпагу в ножны обратно убрал. А сзади покатилось чего-то — шлем я с рыцаря, что ли, сбил. Ну сбил, так сбил, рыцарь на меня не в обиде, ему один раз голову отрубили, чего о шлеме-то сожалеть. А тетка так на меня разоралась, что я через весь музей прикинувшись собственной тенью под десятком защит бежал.

А картины ничего, я парочку узнал даже. Только разве рассмотришь что-нибудь в таких условиях?

В общем угробил выходной. Хорошо еще, вечером к нашим зашел, мы парочку миров спасли, хоть отдохнули.

И что только люди в этих выставках находят, я не понимаю...