Мама, я Поттера люблю!

Больше всего на свете Северус Снейп боялся свою маму. Тем, кто ее не знал или знал понаслышке, это казалось странным. В самом деле, как можно бояться тихую, скромную женщину, которая никогда ни на кого не повышала голос и сама боялась, когда повышают голос на нее.

Зато те, кто знал Эйлин Принц хорошо, полностью соглашались со Снейпом. Куда там до нее Дамблдору и Волдеморту! От них хотя бы знаешь, что ожидать — от кого лимонных долек, а от кого Круцио. А вот что могло в следующий момент придти в голову Эйлин, не знал никто, даже она сама. Куда было бы легче, если бы Эйлин была открытой и общительной, как Альфард Блэк или Эдриан Эйвери! Тогда бы перед осуществлением своих замыслов она хотя бы сообщала их окружающим! А так — однажды утром ты просыпался на потолке, не понимая — не то ты еще не проснулся, не то твоя мама поставила свой очередной эксперимент.

Северус Снейп сам был результатом очередного эксперимента своей матери, о чем узнал перед поступлением в Хогвартс. Эйлин Принц считала, что полукровки, находясь на стыке двух миров, более способны к волшебству, чем чистокровные, и поэтому решила выйти замуж за маггла, чтобы проверить это утверждение на практике. Тобиаса Снейпа она, конечно же, предупредить забыла. Тот пребывал в счастливом неведении ровно полгода после рождения сына, пока не обнаружил забытую в супружеской спальне книжку «Стихийная магия у детей». Он тогда накричал на жену, требуя, чтобы ничего подобного у них в доме не было. Эйлин слушала, покорно кивала головой и со всем соглашалась. Но с того времени в доме начался кошмар. Эйлин решила, что осведомленность мужа о том, что она волшебница, дает ей право ставить эксперименты на всех и вся, включая маленького Северуса. Впрочем, Северусу еще повезло — заинтересованная в его развитии мама всегда объясняла, что и для чего она делает. Обычно после завершения эксперимента... но какая, к Мерлину, разница? Вот мужу она ничего никогда не объясняла, и он никак не мог понять, почему, например, при попытке вытащить папиросу из пачки та превращается в длинного скользкого червяка. Тобиас вновь кричал на жену, даже пробовал ее поколотить — Эйлин покорно терпела и прекращала эксперименты. На неделю. Или на месяц.

Когда Северус пошел в Хогвартс, Тобиас не выдержал и бросил жену. Причем оставил ей дом в Тупике Прядильщиков, сочтя его небольшой ценой за освобождение от безумной экспериментаторши. Северусу идти было некуда, и он смирился. Все-таки ему эксперименты матери приносили меньший ущерб. Если не считать того, что именно по настоянию матери он стал слугой Темного Лорда. Эйлин сама очень хотела присоединиться к сторонникам Лорда Волдеморта, но тот еще в школе сказал ей, что женщин в свой круг не принимает. На самом деле Том Риддл сам побаивался бурной фантазии Эйлин и не был уверен, что когда-нибудь она не поставит эксперимент на нем самом. Он был недалек от истины — незадолго до исчезновения Темного Лорда она задалась вопросом, не потерял ли он при изготовлении хоркруксов способность к размножению и, если не потерял, какие генетические особенности будут передаваться по наследству. К счастью для Темного Лорда, тот вовремя развоплотился, не дав Эйлин претворить свои идеи в жизнь.

С возрастом Эйлин стала больше интересоваться теорией, чем практикой, что было весьма на руку Северусу — теперь он знал, что после возвращения Темного Лорда мама не будет ставить на нем эксперименты. А теоретическими исследованиями пусть занимается, надо же ей чем-то увлекаться на склоне лет!

Северус откладывал очередной визит к матери, сколько мог, но после победы над Волдемортом откладывать было уже нельзя. Во-первых, не было дел, которыми можно было отговориться; во-вторых, существовало опасение, что, почувствовав свободу, мама вылезет в свет и что-нибудь в нем учудит. До этого Северус убедил ее, что она является одним из главных врагов Волдеморта, поэтому должна находиться под крепкой защитой. Защиту он строил сам, и она была призвана охранять не сколько Эйлин от Волдеморта, сколько всех остальных от Эйлин. Но когда Волдеморта не стало, Северусу уже было трудно объяснить, от кого же он ее охраняет.

Несмотря на все, Северус Снейп любил свою мать. Все-таки он многим был ей обязан — в частности, своим глубоким познаниям в области Темных Искусств и защиты от них. Эксперимент по чтению книг о Темных Искусствах вместо колыбельных принес свои плоды много лет спустя, и этого Северус, ценящий практические результаты, не мог не признать.

Северус Снейп глубоко вздохнул, помянул Мерлина, Дамблдора и Волдеморта, и аппарировал в Тупик Прядильщиков. Дверь двухэтажного каменного домика открылась перед ним, едва он ступил на крыльцо. А секунду спустя раздался голос матери:

— Сев, ну наконец-то! Заходи скорей, я ужасно за тебя волнуюсь, вся извелась, пока тебя ждала!

— Не надо за меня волноваться, — сказал Снейп, проходя в гостиную. — Со мной все в порядке. Как у тебя дела, мама?

— О, у меня все замечательно, лучше быть не может! Я как чувствовала, что ты сегодня придешь — испекла пирог с лимоном.

Кулинарные способности матери всегда вызывали у Снейпа сомнения, поэтому он на всякий случай спросил:

— Опять какой-нибудь экспериментальный?

Эйлин рассмеялась.

— Сев, ты, как всегда прав. Я сейчас занимаюсь изучением магловской техники, с перспективой адаптации ее к магическому миру. Этот пирог я испекла в микроволновой печи, а тесто для него сбила в кухонном комбайне.

Северус облегченно вздохнул. Увлечение магловской техникой было не худшим из того, что могло придти в голову его маме. Даже если она в процессе изучения нечаянно разнесет дом, всегда можно воспользоваться Reparo.

К тому же и пирог, вопреки опасениям, оказался вполне себе съедобным и даже вкусным. Северус расслабился и, сидя в кресле с чашечкой чая, уже безо всякого напряжения слушал рассуждения матери:

— Микроволновая печь — это не главное мое приобретение, Сев. Главное — это компьютер! Правда, за те полгода, что прошли со времени его покупки, он уже успел устареть, но я нашла заклинание, которое увеличивает частоту процессора. Пока что он может работать только на электричестве, но я ищу способы заставить его работать с помощью магии, чтобы можно было оснастить такими компьютерами Хогвартс.

Снейп чуть не подавился чаем.

— Мама! Зачем в Хогвартсе компьютеры?

О том, что такое компьютер, он узнал понаслышке от Рудольфуса еще двадцать лет назад, когда тот жаловался на огромное количество бумаг в штаб-квартире Упивающихся Смертью вообще и в разведывательном отделе, в частности. Но компьютер занял гораздо больше места, чем все бумаги, поэтому приобретение его пришлось отменить.

А тут выяснилось, что магглы научились производить компьютеры, которые умещаются на письменном столе, а быстродействием не уступают огромным чудовищам, занимающим несколько комнат.

— Как это зачем? — возмутилась Эйлин. — Весь учет можно вести на них. Вы до сих пользуетесь картотекой, которую некуда ставить, а все нормальные люди уже давно перешли на базы данных. Я уже прикинула структуру базы, и дело только за тем, чтобы обеспечить функционирование техники в Хогвартсе. Все программное обеспечение я вам напишу.

Северус втайне понадеялся, что заставить компьютеры работать в Хогвартсе у мамы не получится. То есть сами компьютеры — это еще полбеды, а вот если Эйлин попадет в школу...

Следующие полчаса, слушая лекцию матери о программировании баз данных, Северус чувствовал себя гриффиндорцем на уроке зельеварения. Нить рассуждений он утратил с первой же фразы, а количество новых терминов ввергло его в ступор.

— Наступает век информационных технологий, и магический мир не должен отставать от магловского! — пафосно завершила речь Эйлин. — Наши дети должны идти в ногу с современными технологиями!

— Угу, — сонно согласился Снейп.

— А у тебя до сих пор нет детей! — возмущенно произнесла Эйлин. — Почему у тебя нет детей, Сев?

Северус уже почти спал и не понял, что от него хочет мама.

— У меня их и так целый факультет, — пробормотал он.

— Я про твоих детей, Сев! Почему ты до сих пор не женился?

От неожиданности Северус проснулся. Ошалелым взглядом посмотрел на маму и спросил:

— Зачем мне жениться?

— Что значит зачем? — не поняла Эйлин. — Затем, чтобы обзавестись наследником!

— А зачем мне обзаводиться наследником?

— Ты должен продолжить наш род! — с жаром заявила Эйлин. — Такой генетический потенциал не должен пропасть даром!

— Я не хочу продолжать род! — уперся Снейп. — Тебе меня мало?

— Что значит «не хочу»? Ты должен! И жену ты должен найти такую, чтобы твой сын был умнее и талантливее тебя!

— Да куда уж умнее, — проворчал Снейп.

Но мама не обращала внимания на его возражения.

— Все в этом мире совершенствуется, все развивается! Каждое последующее поколение опережает в развитии предыдущее! Если ты не хочешь иметь наследника, значит, ты собираешься остановиться в развитии! А волшебному сообществу вредно останавливаться!

— Мама, но я не хочу!

— Мало ли что ты хочешь! Ты должен! Если бы люди до сих пор оставались рабами своих желаний, они бы бегали голые по лесу и питались плодами с деревьев!

Снейп подумал о том, что некоторые гриффиндорцы недалеко ушли в развитии, ибо очень хорошо представлялись бегающими голыми по лесу.

— А где я найду невесту? — обреченно спросил Снейп.

— Не беспокойся, невесту тебе я сама найду. Ты вступишь в брак по всем правилам колдогенетики. Я ее в последнее время неплохо изучила.

Северус сделал последнюю попытку отделаться от предложения мамы:

— Мама, может, ты лучше продолжишь изучение магловской техники?

— Ты считаешь, что твоя мать неспособна быть разносторонним специалистом? — нехорошо усмехнулась Эйлин. — Одно другому не мешает. Между прочим, я уже разработала структуру базы данных для твоих невест, дело осталось только за ее заполнением.

Северус посмотрел в потолок. Потом в пол. Потом на стол, где в беспорядке были рассыпаны крошки от пирога.

— Мама, какая к Мерлину женитьба? Да я ее отравлю, не дожидаясь медового месяца!

Эйлин была спокойна, как кентавр, наблюдающий звезды.

— Значит, ищи такую, которую ты не отравишь.

— Тогда мне лучше всего жениться на домашней эльфийке, — констатировал Снейп. — Тихая, исполнительная, под ногами не вертится, с домашней работой справляется идеально... И приходит только, когда позовут!

Эйлин покачала головой.

— Нет, Северус, на домашней эльфийке ты жениться не можешь, поскольку от такого брака не бывает потомства. Наиболее подходящим вариантом для тебя с точки зрения генетики будет полукровка или магглорожденная. Вариант с магглой я рассматривала, но считаю, что дальше разбавлять кровь не стоит, ты и так полукровка.

— Мама... — жалобно произнес Северус, — я не хочу жениться!

Если бы сейчас его увидел кто-нибудь из гриффинорцев — от насмешек бы Снейп не отделался до конца жизни. Такой несчастный вид был разве что у Поттера, когда родственники-магглы запирали его в чулане.

— Хорошо, Сев, — смягчилась Эйлин, — в крайнем случае, ты можешь развестись после того, как родится ребенок. А если жена достанет тебя разговорами, есть Silencio. И ты ведь все равно вернешься в Хогвартс и сможешь там отдыхать от семейной жизни!

У Снейпа кругом пошла не только голова, но и все остальные части тела.

— Мама, прости, но для того, чтобы завести ребёнка, вне зависимости от моих желаний, нужно будет какое-то время... гмм... прожить... вместе... Боюсь, Silencio тут не поможет...

Эйлин торжествующе усмехнулась, глядя на сына. Она не могла понять, как тот не видит элементарных вещей.

— Для того, чтобы правильно завести ребенка, нужен астрологический календарь, полчаса расчетов и полчаса наедине с женой. Можно и меньше, твой отец справился за десять минут. Он, правда, не понял, почему этим нужно заниматься именно в час дня, когда он пришел на обеденный перерыв.

С лица Северуса можно было писать картину, чтобы потом продать ее за бешеные деньги в музей абстрактной живописи.

— Мама, — слабо проговорил он, — ты предлагаешь мне встречаться с женой по часам?

— Я предлагаю тебе научный подход в обзаведении детьми!

Северус тяжело вздохнул. Он был уже рад со всем согласиться, чтобы поскорее уйти из этого дома.

— Хорошо, мама, — покорно произнес он. — Я подумаю.

— Думай, а я пока поищу тебе невесту. Ты можешь за это время заняться теорией, у меня достаточно большая библиотека по проблемам семейной жизни и демографии.

Северус еще раз тяжело вздохнул и поплелся к книжным полкам. Он даже и не подозревал, что на свете существуют такие книги — в библиотеке Хогвартса их не было даже в Запретной секции. «Психология магглорожденных». «Семейные уставы старейших британских семейств». «Жизнь со сквибом». «Магглы среди магов: как строить семью?» «Моя жена — ведьма: как строить отношения?» «Дети-полукровки: особенности воспитания»...

Названия, названия, названия... Толстые солидные тома и тоненькие брошюрки, пожелтевшие от времени свитки и новенькие глянцевые журналы... Мерлин мой, как всё это сложно...

Северус выудил наугад книгу в потёртой бархатной обложке и устроился с ней у камина. Артемиус Фатер «Азы семейной жизни». Снейп почувствовал себя сопливым первокурсником. Во всяком случае, о каникулах он уже размечтался...

— Вот и прекрасно, — тихо сказала Эйлин, глядя на сына. — Читай пока, а я обед приготовлю.

Снейп уныло кивнул. По сравнению с предстоящей женитьбой даже приготовленный мамой обед казался меньшим злом.

Злющий, как два Волдеморта и три Люпина во время полнолуния, Снейп сидел в «Кабаньей голове» и приканчивал третью по счету бутылку огневиски. Спиртное на Снейпа действовало плохо, ибо еще во времени своей юности после знакомства с Долоховым и братьями Лестранжами он выработал в себе иммунитет не только к огневиски, но даже к изготовляемому Долоховым самогону. В те времена это было очень полезно. Зато сейчас — очень вредно, потому что Снейп очень хотел напиться и забыться, а забытье все не приходило. Наоборот, появилось совершенно несвойственное Мастеру Зелий желание излить кому-нибудь душу. Но кроме бармена в зале никого не было, а изливать душу Аберфорту Дамблдору не хотелось.

Когда в зале появился кто-то еще, Снейп не знал, действительно ли это пришел кто-то живой, или же ему мерещится. Лестранжам после второй бутылки обычно мерещились зеленые дементоры, Долохову — русские авроры, а Снейпу — Поттер. Сначала старший, потом младший. Иногда младший Поттер мерещился ему на трезвую голову ночью в коридорах Хогвартса, из чего Снейп делал вывод, что это не галлюцинация, и снимал двадцать баллов с Гриффиндора.

На этот раз Снейпу тоже померещился Поттер, сидевший рядом с ним и смотрящий обеспокоенным взглядом. Но Поттеру в «Кабаньей голове» делать было определенно нечего, значит, это была галлюцинация, перед которой, за неимением чего-либо стоящего, можно было излить душу.

— Думаешь, Поттер, с победой над Волдемортом все кончилось? Это для тебя, может, и кончилось, а вот для меня нет. Знаешь, Поттер, как нам повезло, что моя мама не состояла в числе слуг Волдеморта? Впрочем, Волдеморту еще больше повезло, он с ней на одном факультете учился и в Упивающиеся Смертью не взял, хотя она очень просилась. Она потом еще и в Орден Феникса просилась, но Дамблдор тоже очень хорошо ее знал. А я не Волдеморт и не Дамблдор, я не могу пренебречь собственной матерью, которая научила меня моим первым заклинаниям из области Темной магии. А она хочет, чтобы я женился!

— А вы не хотите жениться? — осторожно спросил Поттер.

В другое время Снейп бы предпочел, чтобы Поттер был молчаливой галлюцинацией, но сейчас он первый раз в жизни хотел выговориться, и наводящие вопросы были очень кстати.

— А почему это я должен хотеть жениться? Да еще по выбору моей мамы, которая во всем предпочитает научный подход, даже в семейной жизни? Я вовсе не собираюсь жениться! Я был влюблен один раз в жизни и хорошо, что моя мама не воспринимала это всерьез! Какой бы еще эксперимент пришел бы ей в голову! Думаешь, почему я на ней не женился, почему отдал ее Поттеру? Да потому что моя мама жизни бы ей не дала!

— Думаете, моя мама слабее вашей? — осторожно спросил Поттер.

— Не думаю, а знаю! — Снейп налил себе еще огневиски. — С тем, что может придти в голову моей маме, ни один нормальный человек не в силах совладать! Что усмехаешься, Поттер? Думаешь, я ненормальный? Я и есть ненормальный, раз до сих пор ее терплю. А если я женюсь, она же не успокоится! Она ведь внуков начнет воспитывать по какой-нибудь экспериментальной методике! Даже не знаю, кого мне больше жаль — себя, будущую жену или будущих детей.

— Неужели ваша мама страшнее Волдеморта? Почему тогда в магическом сообществе ничего о ней не слышно?

— Потому что я старался оградить ее от магического сообщества и наоборот! Ты знаешь, что до хоркруксов первой додумалась она, а потом уже Волдеморт и тем более Дамблдор! Это она подала Риддлу идею обзавестись как можно большим количеством хоркруксов, а когда Волдеморт исчез, сообщила об этом мне. А сама она, к счастью, не стала ими обзаводиться, потому что жутко боится фестралов.

— При чем тут фестралы? — не понял Поттер.

— Что значит «при чем»? — возмутился Снейп. — Если кого-то убьешь, то начинаешь видеть фестралов. А мама их боится, как другие женщины — мышей. Ей даже логика начинает отказывать — ведь у нас в Манчестере фестралы не водятся! Она считает, что фестралы водятся везде, и спокойнее их не видеть. Только это ее и останавливает от совершения убийства.

Ошарашенный Поттер долго переваривал услышанное, а потом спросил:

— А если во время убийства глаза закрыть? Видишь после этого фестралов или нет?

Снейп залпом выпил стакан огневиски и только после этого смог ответить:

— Во имя Мерлина, Поттер, не вздумайте подать эту идею моей маме! Она же захочет проверить и, скорее всего, на вас!

— А почему на мне?

Снейп хорошо разбирался в логике своей мамы, поэтому ответил без запинки:

— Да потому что, если вы ей подкинете эту идею, она о вас в первую очередь подумает! У моей мамы, к счастью, очень маленький круг общения.

— Я не собираюсь ничего подкидывать вашей маме! — заверил зельевара Поттер. — Я вообще не собираюсь с ней знакомиться! Меня больше моя мама интересует!

— Ах, это была такая девушка, — мечтательно произнес Снейп. — Как она варила зелья! Почти так же хорошо, как и я, и намного лучше мамы. А какие у нее были зеленые глаза!

Следующие два часа были посвящены успехам Лили Эванс, красоте Лили Эванс и зеленым глазам Лили Эванс. Поттер слушал и молча кивал, даже не задавая наводящих вопросов. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, Поттер не выдержал бы и пяти минут, потому что Снейп все время повторялся. Чаще всего он вспоминал зеленые глаза Лили Эванс и даже попытался спеть:

За мои зеленые глаза

Называли все меня колдуньей,

Говорили это мне не зря -

В Хогвартс поступила без труда.

О чем поется дальше, Снейп забыл и попытался вспомнить с помощью еще одного стакана огневиски. Выпив этот стакан, забыл, о чем хотел вспомнить, и начал по новой:

— И мама еще хочет, чтобы я женился! После того, как я любил лучшую в мире девушку! Да никто с ней не сравнится! Ни у кого нет таких прекрасных зеленых глаз!

Поттер уже давно пришел к выводу, что Снейпу хватит, но не знал, как об этом повежливее сказать. А искусство превращать огневиски во что-нибудь безалкогольное, которым в совершенстве владела Беллатрикс Лестранж, было ему недоступно. Гарри посмотрел на профессора, чтобы понять — совсем им овладела белая горячка или еще не совсем.

Зеленые глаза встретились с черными, но мгновение спустя в глубине черных глаз что-то погасло, они стали мутными и безжизненными. Рука, держащая стакан с огневиски, упала на стол, и больше Снейп не шевелился.

Гарри растерянно глядел по сторонам, не зная, что ему делать с бесчувственным слизеринским деканом.

— Бармен! — неуверенно позвал он.

Из двери за стойкой появился Аберфорт Дамблдор — в помятой мантии, с всклокоченной бородой и очень недовольный.

— В чем дело, Поттер? — ворчливо произнес он.

— У вас можно снять комнату? На несколько часов, чтобы он, — Гарри показал на Снейпа, — проспался.

Бармен недовольно усмехнулся.

— Только бы нажраться до потери сознания! Ни одному козлу такое в голову бы не пришло! Тем не менее, козлами ругаются, хотя они куда лучше людей! Идем, Поттер, я помогу тебе его донести.

Когда-то давно Долохов открыл Снейпу, что у русских есть три самых важных вопроса: «Кто виноват?», «Что делать?» и «С кем я вчера так надрался?». Причем третий вопрос Долохов считал главнейшим из всех.

Именно этим вопросом Снейп и мучался, очнувшись на скрипучей кровати в тесной комнате с серыми стенами. Комната была ему смутно знакома, но он не помнил, откуда. Попытавшись сконцентрироваться на окружающей обстановке, Северус обнаружил стоящую рядом с кроватью тумбочку, а на ней стакан с зельем, которое Снейп мог не то что узнать в состоянии наиболее тяжелого похмелья, но и в этом самом состоянии приготовить. Снейп схватился за стакан, как утопающий за соломинку, и мгновенно его осушил. Сразу же прошли головная боль и сухость во рту, мир вокруг приобрел четкие очертания, и Снейп стал смутно припоминать вчерашние события. Сначала он был у мамы, та потребовала, чтобы он женился, а потом он пошел в «Кабанью голову» и напился там до зеленых глаз Лили Эванс... Снейп еще раз посмотрел по сторонам и встретился с пронизывающим взглядом тех самых зеленых глаз.

«Неужели зелье не подействовало?» — подумал он, закрыл глаза, покрутил головой, несколько раз сжал и разжал кулаки и открыл глаза снова.

Зеленые глаза никуда не делись, как не делся и их обладатель — Гарри Поттер, который сидел на стуле рядом с кроватью и ждал, пока Снейп очнется.

— С вами все в порядке, профессор? — обеспокоенно спросил он.

«Не все, раз мне Поттеры мерещатся», — подумал Снейп, но вслух этого не сказал.

— Где мы находимся? — нарочито сурово спросил он.

— В «Кабаньей голове», — ответил Поттер. И повторил: — С вами все в порядке?

— Кто готовил это зелье? — вопросом на вопрос ответил Снейп.

— Мне его бармен дал, — растерялся Поттер. — А где он взял, не знаю.

Снейп облегчено вздохнул. Антипохмельное и протрезвляющее зелье в «Кабанью голову» с незапамятных времен поставлял лично Северус Снейп, за что он и его друзья Пожиратели Смерти всегда могли рассчитывать на бесплатный стакан огневиски.

— А вы что здесь делаете, Поттер? — продолжал допрашивать Снейп.

Он приподнялся на локтях и принял сидячее положение, что позволяло ему смотреть на Поттера сверху вниз.

— Ждал, пока вы придете в себя, — Поттер был невозмутим.

— Отчего это вдруг такая трогательная забота?

— Ну, как... — замялся Поттер, — вы все же герой войны, и помогли мне победить Волдеморта...

Поттер растерянно похлопал глазами, не понимая, почему Снейп его не понимает.

— Отчего у вас такие зеленые глаза, Поттер? — неожиданно спросил Снейп.

— Что значит отчего? — не понял Поттер. — У меня всегда были такие глаза!

— Нет! — возразил Снейп. — Это вы с Джеймсом придумали нарочно, чтобы мне досадить!

— Я родился с такими глазами! — уперся гриффиндорец.

Снейп был не менее упертым.

— Ты для того и родился, чтобы мне досадить!

Гарри всю жизнь был убежден, что дети появляются на свет потому, что родители хотят их появления, а не для того, чтобы кому-то досадить. Но Снейп был убежден в обратном, а Гарри не знал, как развеять подобные заблуждения.

— У меня всегда были такие глаза, — упрямо твердил Поттер.

— Это издевательство! — констатировал Снейп. — Глаза Лили и физиономия Джеймса. Как говорил Долохов, в нагрузку.

— Что? — не понял Поттер.

— Долохов как-то ездил на разведку в Советский Союз и прожил там почти год, — пояснил Снейп, — вот и нахватался тамошних словечек. У них одних ингредиентов для зелий в продаже не было, а другие никто не брал. И когда в аптеках появлялась, например, кожа бумсланга, она продавалась исключительно в комплекте с осиновой корой, которая никому не нужна, поскольку ее можно было набрать в любом сквере.

Поттер замолк, пытаясь понять загадочную русскую логику. Снейп ему даже посочувствовал — сам он этой логики так и не понял, хотя Долохов долго ему объяснял. А сейчас Северуса больше интересовала логика Поттера — зачем тот с ним возится? Он не верил в благодеяния, совершающиеся просто так. Просто так ничего не бывает, если что-то делается — то либо за результат, либо за вознаграждение, либо как эксперимент.

Хотя логика гриффиндорцев — это настолько неизученное и странное явление... Если бы ее совсем не было, было бы проще.

— А я тоже не хочу жениться, — невпопад ляпнул Поттер, подтверждая этим странность гриффиндорской логики.

— Вас кто-то заставляет? — пожал плечами Снейп. — У вас же нет матери.

— У меня есть семейство Уизли в полном составе, Гермиона, весь Орден Феникса и директор Дамблдор в частности, желающие устроить мою личную жизнь, пресса, заинтересованная в моей особе, и вся магическая Британия, которая никак не может забыть победителя Волдеморта. И вы.

— А я-то тут причем? — не понял Снейп.

Поттер замялся.

— Ну, мы вроде вместе Волдеморта победили...

— Что значит «вроде»? — насторожился Снейп. — Вы хотите сказать, что его не окончательно победили?

Поттеру слизеринская логика была понятна не больше, чем Снейпу гриффиндорская.

— Я не это хотел сказать, — попытался оправдаться Поттер, но Снейп только усмехнулся:

— В следующий раз определяйтесь заранее, что вы хотели сказать, а потом уже говорите.

Поттер некоторое время переваривал слова зельевара, а потом вдруг спросил:

— Неужели ваша мама страшнее Волдеморта?

— Моя мама, — с достоинством ответил Снейп, — во много раз страшнее и опасней Волдеморта. Но вам за спасение магического мира от Волдеморта — слава и почет, а я, спасая мир от моей мамы, не получаю даже благодарности.

Поттер в очередной раз глубоко задумался, и Северус счел это удобным моментом, чтобы распрощаться. Несмотря на то, что он так и не понял, что нужно от него Поттеру.

Эйлин Принц с таким ожесточением возила мышкой по столу, что та начинала попискивать, хотя компьютерным мышам это не положено. Северус сидел рядом и обреченно наблюдал за манипуляциями матери.

— Мама, может не надо? — повторял он уже в тридцатый раз.

— Надо, Сев, надо, — невозмутимо отвечала Эйлин, не отрываясь от экрана.

— Мама, я не хочу жениться! — упрямо твердил Северус. — Я не смогу никого полюбить!

Эйлин повернулась вместе с креслом и строго посмотрела на сына.

— Женитьба, Сев, это вопрос не чувств. Это вопрос здравого смысла. А поскольку у большинства женщин здравый смысл отсутствует, позволь заняться этим делом мне!

Если бы эти слова произнес кто-нибудь другой, Снейп нашелся бы, что ответить. Но перед мамой он робел.

Эйлин тем временем повернулась снова к компьютеру.

— Очень трудно найти итоговый результат, удовлетворяющий всем параметрам. Почти невозможно. Вероятно, придется какими-либо параметрами пренебречь.

Снейп только тяжело вздохнул. И такими словами мама говорит о его будущей женитьбе!

— Так... И кто же у нас в списке есть? — бормотала Эйлин, вперившись взглядом в экран. — Чарити Бэбидж, ваша преподавательница маггловедения. Полукровка, интеллект на высоте...

— Мама, — простонал Снейп, — она старше меня!

— Ну и что? Твой Долохов говорил, что у русских есть пословица... Как же она точно звучит, я не помню, — Эйлин задумалась. — Что-то насчет того, что в сорок пять лет женщина может быть прекрасным ингредиентом для зелий.

Северус не стал поправлять маму, хотя пословицу помнил дословно. Его мама имела привычку понимать все буквально, и Северус хорошо помнил ее эксперименты по обучению рака свисту.

— Ты хочешь помоложе? — Эйлин пожала плечами. — Ну вот, на мой взгляд, идеальная пара — Гермиона Грейнджер. Магглорожденная и удивительно талантливая девушка.

— Все ее таланты выражаются в зазубривании наизусть учебников, — проворчал Снейп.

— Это тоже талант! — возразила ему мама. — Не все способны удержать в памяти тот объем знаний, что накопило человечество, и тем более правильно применять эти знания.

— Мама, — простонал Северус, — я не хочу жениться на Грейнджер! Она слишком умная! И у нее есть Уизли, им тоже надо улучшать породу! Может, хоть с ее помощью поумнеют!

— Ты что-то имеешь против умных женщин? — насторожилась Эйлин.

Снейп поспешил объясниться:

— Мама, ты намного умнее ее! Ты способна изобрести что-то новое на пустом месте, а Грейнджер умеет только повторять известные факты! У нее нет и намека на оригинальное мышление!

Снейп не мог сказать, что ему по душе оригинальное мышление своей матери, но Грейнджер он не любил еще больше. И совсем страшно было представить, что будет, если его мама и гриффиндорская отличница найдут общий язык...

Эйлин снова завозила мышью по столу.

— Вот тебе еще кандидатура — Нимфадора Тонкс. Дочь магглорожденного и чистокровной, метаморф к тому же, замечательный генетический потенциал.

Снейп в отчаянии возвел глаза к небу

— Нет, только не Тонкс! — простонал он. — Она же неуклюжая, как тролль! Она мне разнесет всю лабораторию!

— А ты не пускай ее в лабораторию.

Снейп пустил в ход последний весомый аргумент:

— Мама! Если я женюсь на Тонкс, меня Люпин загрызет! Тебе нужно, чтобы твой сын стал оборотнем?

Эйлин задумчиво почесала в затылке.

— Если ты станешь оборотнем, мы можем заняться совершенствованием аконитового зелья.

— Я этим и так занимаюсь, — поспешил заверить ее Северус. — После победы над Волдемортом работа пойдет быстрее, и мне вовсе не обязательно использовать себя в качества подопытного. И потом, мама, тебе же нужны нормальные внуки, а не оборотни!

— Хорошо, — согласилась Эйлин после кратких раздумий. — Не будем связываться с оборотнями. Но ты понимаешь, что выбор крайне невелик? Я искала в интернете...

— В чем? — не понял Северус.

— Это всемирная компьютерная сеть. Посредством ее обитатели разных мест земного шара могут общаться друг с другом. Я считаю, что пользование интернетом надо обязательно включить в школьный курс маггловедения! Там, к сожалению, крайне мало волшебников, надо обязательно исправить эту ситуацию. Все, что я там для тебя нашла — одна девушка из России, к сожалению, я путаюсь в этих сложных русских именах — не то Наталья Васильева, не то Наталья Васильевна...

— Не надо из России! — полузадушенным тоном вскричал Снейп. — Я столько не выпью!

Эйлин вспомнила Долохова и согласилась.

— Ну и где я тебе невесту найду, — сокрушенно произнесла она. — Тебе ничем не угодишь!

— И не надо искать, — приободрился Снейп. — Как-нибудь переживем.

— Нет! — упрямо произнесла Эйлин. — Приходи завтра, я еще поищу.

У Снейпа уже стало привычкой после очередного визита к маме идти в «Кабанью голову» заливать этот самый визит огневиски. После второго стакана ему непременно мерещился Поттер, с которым они разговаривали по душам. А может, и не мерещился — но Снейпу было все равно. Он обнаружил, что с Поттером можно вполне себе приятно побеседовать. Он не стремился устраивать его личную жизнь, он не собирался ставить над ним эксперименты, и он внимательно выслушивал все, что ему говорили. Правда, до сих пор оставалось неясным, зачем ему все это надо.

Но Снейп решил на второстепенные вопросы не отвлекаться — ему достаточно было мамы.

— Знаете Поттер, — сказал он как-то, — если бы вы были девушкой, мама и вас бы включила в список. Вы как раз подходите по всем параметрам.

Поттер почему-то покраснел и ничего не ответил. А Снейп подумал, что зря Поттер не является девушкой — к нему он хотя бы привык.

До потери сознания Снейп больше не напивался, ибо, во-первых, не пил больше двух бутылок за вечер, а, во-вторых, всегда имел с собой соответствующее зелье. Как он сам говорил когда-то братьям Лестранжам: «Огневиски без зелья — деньги на ветер». Пил ли Поттер, Снейп никак не мог понять, поскольку к моменту появления Поттера был изрядно нетрезв. Что-то пил, но, может, это было сливочное пиво?

Через несколько дней Поттер неожиданно заявил:

— А может, вам и вправду жениться на мне?

Снейп оторопел.

— Поттер, вы сошли с ума? Или у вас его не было изначально?

— Но вы же сами сказали, что я подхожу под условия вашей матушки.

Снейп был достаточно пьян для того, чтобы согласиться с утверждением Гарри, но все же в этом утверждении ему показалась логическая ошибка. Найти ее зельевар сумел только на следующее утро и вечером сообщил об этом гриффиндорцу.

— Видите ли, Поттер, есть так называемое условие по умолчанию, о котором мама мне не сообщила, но, тем не менее, оно обязательно. Моя будущая жена должна быть женского пола.

— Зачем? — спросил Поттер.

— Что значит «зачем»? — не понял Снейп. — Так положено!

— Кем положено?

— Что значит «кем»? Поттер, вы вчера родились? Или вы ближайший родственник Лавгудов? Может, вам дать почитать книги из библиотеки моей матери, чтобы вы знали, как получаются дети?

— Я знаю, — поспешил заверить его Поттер. — Но у волшебников ведь все не так, как у магглов.

Снейп задумался.

— Вы точно не родственник моей мамы? Она очень любила говорить подобные вещи, объясняя свой очередной эксперимент.

— Но она же не уточнила насчет пола?

Снейп только махнул рукой.

— Откуда у вас вообще взялась идея на меня жениться? Вы мазохист? Или вы решили поставить эксперимент на мне? Или же вам мало славы победителя Волдеморта, и вам хочется победить еще и мою маму?

Поттер опять покраснел и ничего не ответил. Красный цвет лица, как успел заметить Снейп, очень шел к его зеленым глазам и черной мантии.

— Я еще не знаком с вашей мамой... — растерянно проговорил Поттер.

— Ваше счастье! — заметил Снейп.

— Но...

— Что «но»? На вас кто-то наложил невербальное Silencio?

Поттер покраснел еще больше и выдал:

— Просто вы мне нравитесь, профессор!

Снейп оторопел. Он бы и сам себе не признался, что не просто привык к Поттеру, но и испытывает аналогичные чувства. Причем понятия не имеет, когда эти чувства появились и откуда они взялись.

— Вы определенно мазохист, Поттер, — констатировал Снейп и налил себе еще огневиски.

Следующие несколько вечеров Снейп и Поттер пили молча, лишь изредка перебрасываясь незначительными репликами. Снейп пытался понять, что Поттер в нем нашел, Поттер — есть ли у него надежда на взаимность. Маме Северус пока ничего не говорил, ибо не знал, как она отреагирует.

Все шло своим чередом, пока одним прекрасным утром (которое тут же перестало быть прекрасным) Эйлин не заявила:

— Сев, я нашла тебе невесту.

Северус столько раз слышал эти слова, что не принял их всерьез.

— И кто на этот раз?

— Тебе это знать необязательно. Завтра свадьба.

Северус был в шоке.

— Что значит — необязательно? Мама, что ты опять затеяла?

Эйлин была непреклонна.

— Когда я называю тебе кандидатуру, ты находишь сотню причин, чтобы ее отклонить. Значит, для того, чтобы ты женился, тебя надо поставить перед фактом.

— Не надо меня ставить перед фактом! — возмутился Снейп. — Я не хочу жениться!

— Ты это постоянно говоришь, — не уступала Эйлин.

Поставленный в тупик Северус не нашел ничего лучшего, чем сказать:

— Мама, я не могу жениться, я гомосексуалист!

В последнем он не совсем был уверен, но это точно должно было разубедить маму в необходимости женитьбы.

Но разубедить Эйлин было невозможно.

— Ну и что?

— Мама, — с отчаянием произнес Снейп, — я Поттера люблю!

— Ну и что? — повторила Эйлин. — Мало ли кого ты любишь. К женитьбе это отношения не имеет.

Северус сам не знал, чем он был потрясен больше — собственным высказыванием или отсутствием маминой реакции на него. Но дар речи он потерял, чем Эйлин и воспользовалась.

— Все, возражений больше не принимаю! Иди, мой голову и надень чистую мантию. И в «Кабанью голову» больше не ходи, ты мне завтра трезвый нужен!

Снейп покорно согласился, тем более в «Кабанью голову» он не собирался и сам. Как бы он теперь взглянул в глаза Поттеру?

На следующее утро Снейп спустился в гостиную абсолютно трезвый, с чистой головой и очень злой. Он всерьез раздумывал, не выпить ли ему яду, но в последний момент пожалел маму — каково ей будет организовывать похороны вместо свадьбы.

— Ты готов? — строго спросила Эйлин.

Северус уныло кивнул.

— Тогда аппарируем.

— Куда?

— В «Три Метлы», конечно! Или ты считаешь, что в этом доме можно организовывать столь масштабное мероприятие, как свадьба?

— А почему именно «Три Метлы»?

Эйлин посмотрела на сына таким взглядом, как будто тот был гриффиндорским первокурсником, запоровшим зелье.

— А где, по-твоему, еще? «Дырявый котел» — проходной двор, а в «Кабаньей голове» козлами воняет.

Снейп еще ни разу не замечал, чтобы там чем-то воняло — ему с избытком хватало Поттера — но перечить маме не стал.

Эйлин к торжественной церемонии тоже принарядилась — надела темно-зеленую парадную мантию и такого же цвета остроконечную шляпу с пряжкой в виде серебряной змейки. Смотрелась она, честно говоря, несколько зловеще. По мнению Северуса — еще более зловещей, чем он сам на уроке зельеварения у гриффиндорцев.

— Ты готов? — повторила Эйлин.

Снейп снова кивнул. Мать взяла его за руку — чтобы не потерялся по дороге и аппарировала в Хогсмид.

Войдя в «Три Метлы» Северус с матерью были встречены громкими аплодисментами. Снейпу сначала показалось, что на них с мамой напали Пожиратели Смерти, потом — что он попал на заседание Визенгамота, где его собираются судить, и только когда мама дернула его за рукав, вспомнил, где он и почему, и изобразил улыбку.

— Подойди к невесте, — прошипела Эйлин.

Из глубины зала выпорхнула блондинка в белой мантии с кружевами и присела перед Снейпом в реверансе.

— Здравствуй, милый! Ты меня совсем не помнишь?

Снейп не успел ответить — к ним подбежал коротышка с клочковатыми волосами и в черной мантии.

— Мистер Северус Снейп, мисс Лаванда Браун, вы готовы? Будьте любезны, ваши палочки,

— Зачем? — вырвалось у Снейпа.

— Для идентификации вашей личности! — сердито ответил волшебник. Было видно, что глупые вопросы ему надоели, а глупыми он считал все, что выходили за пределы регламента проводимых им церемоний.

Эйлин выхватила из рук растерявшегося Северуса палочку и протянула ее маленькому волшебнику. Тот быстро провел по палочке длинным щупом, что-то проворчал и вернул владельцу. Лаванда отдала палочку добровольно, продолжая все так же ослепительно улыбаться.

— Мама, — Снейп наконец-то обрел дар речи, — только не Браун! Она же ничего не смыслит в зельях!

— Тебе же нужна жена, а не ассистентка! — парировала Эйлин. — Идите на середину.

Чувствуя себя последним гриффиндорцем, Снейп поплелся на середину за своей невестой. На полпути он прошептал ей:

— Что это вдруг вы воспылали такой страстью ко мне, мисс Браун? Помнится, в Хогвартсе вы меня терпеть не могли!

Блондинка усмехнулась:

— Вы знаете, что Рон Уизли женится на этой растрепе Грейнджер? Вот он будет удивлен, когда узнает, что я выхожу замуж за Снейпа!

Северус понял, что эту девушку ему нисколько не жалко, и пусть его мама ставит на ней какие угодно эксперименты. Это его несколько утешило, но ненамного. Жениться он все равно не хотел.

— Вы готовы? — в очередной раз повторил распорядитель. Он был явно недоволен такими тупыми и нерасторопными участниками церемонии. — Попрошу внимания! Сегодня, в этот знаменательный час, знаменательный день, знаменательный год, мы собрались, чтобы отпраздновать волнующее всех нас событие...

«Интересно, он не родственник Амбридж?— подумал Снейп. — Или они учились ораторскому искусству у одного преподавателя?»

Размышляя о том, где Амбридж и этот клочковолосый волшебник обучались ораторскому искусству, Снейп пропустил большую часть речи и очнулся только тогда, когда распорядитель спросил:

— Северус Снейп, согласны ли вы взять в жены Лаванду Браун?

— Нет! — ответил Снейп быстрее, чем успел подумать о реакции на свой ответ.

Лаванда Браун больно ущипнула его за руку.

— Северус, — прошипела Эйлин на весь зал.

— Согласны ли вы взять в жены Лаванду Браун? — повторил распорядитель.

— Э... — Северус не мог ничего сказать — произнести «да» было не в его силах, а «нет» говорить было бесполезно.

— Он согласен, — пояснила Лаванда, — просто он стесняется.

Коротышка приободрился

— Лаванда Браун, согласны ли вы взять в мужья Северуса Снейпа?

— Да! — звонко выкрикнула невеста.

От ее пронзительного голоса Снейп зажмурился. Распорядитель тем временем продолжал:

— Известны ли кому-нибудь из присутствующих факты, могущие препятствовать заключению этого брака?

Снейп, открывший было глаза, зажмурился снова. Ему было известно много таких фактов, но мнение зельевара сегодня в расчет не принималось.

Вдруг входная дверь громко хлопнула, и по залу эхом раскатился голос:

— Да!

Снейп открыл глаза. В дверях стоял растрепанный и взволнованный Гарри Поттер, держащий в руке волшебную палочку.

— Вы что-то хотели сказать? — распорядитель попытался вернуть церемонию в привычное русло, но это у него не получалось.

— Я хотел сказать, что я не позволю этого брака!

— У вас есть какие-то аргументы против этого? Доказательство того, что жених и невеста являются близкими родственниками или уже состоят в браке?

Поттер нехорошо прищурился.

— Можно вас на два слова?

Распорядитель сразу поблек, потерял всю свою напористость и умоляюще спросил:

— Но какие у вас доказательства?

— Всего на два слова! — угрожающе повторил Поттер.

Распорядитель что-то пробормотал и быстро ретировался в дальний угол. Поттер подошел к Лаванде.

— Тебя тоже попросить на два слова?

Лаванда оказалась понятливой и тут же исчезла с громким хлопком.

— Что происходит? — возмутилась Эйлин. — Мистер Поттер, почему вы мешаете женитьбе моего сына?

— Потому что я не хочу, чтобы он женился!

Эйлин покачала головой:

— А почему вы этого не хотите? Он должен жениться, чтобы не прервался наш род!

— Вот и пусть женится на мне! — выпалил Поттер.

По залу прошелся неясный гул. Снейп схватился за голову. Эйлин взглянула на Поттера, и в ее глазах засветился интерес.

— Ну что же, надо подумать... — медленно произнесла она, взяла правой рукой за руку Северуса, а левой Гарри и аппарировала вместе с ними в Тупик Прядильщиков.

Северус Снейп очень хотел объясниться с Гарри Поттером в лучших традициях Хогвартса — если без снятия баллов, то хотя бы с отработкой в домашней лаборатории, где накопилось немало немытых котлов. Но при маме сделать это было невозможно, а мама не дала им и минуты побыть наедине.

Сначала она долго и внимательно осматривала Поттера, как будто тот был экзотическим ингредиентом для зелья. Даже пощупала шрам и поинтересовалась, не беспокоит ли он. Гарри перенес мучения стоически, что опять поставило Снейпа перед вопросом — а вдруг он мазохист? Это предположение вызвало у Северуса легкое беспокойство, ибо, несмотря на репутацию кровожадного маньяка, он не держал дома ни цепей, ни плеток.

— Вы действительно хотите, чтобы Северус женился на вас? — строго спросила Эйлин, закончив осмотр.

— Да! — с воодушевлением ответил Поттер.

Наученный горьким опытом общения со своей матерью Северус молчал. Что греха таить — он действительно обрадовался, когда Поттер спас его от мисс Браун. И даже был не против жениться на Поттере. У него такие красивые глаза... И с ним так хорошо препираться...

Но Северусу совершенно не хотелось вмешивать в отношения с Поттером свою мать! Он хотел сам выяснить эти отношения, причем наедине, и необязательно в «Кабаньей голове», можно и в спальне. Самое подходящее место для выяснения отношений.

— Северус!

— А? — Снейп задумался и пропустил момент, когда мама к нему обратилась.

— Ты действительно хочешь жениться на Поттере?

— Мама, — терпеливо начал Снейп, — я бы не хотел решать подобные вопросы в поспешном порядке. Быстро только метлы летают. Дай мне самому поговорить с Поттером и во всем разобраться.

Эйлин обычно только таким тоном и можно было успокоить. Но не на этот раз.

— В чем ты собираешься разбираться, Сев? Ты ведь в семейных отношениях абсолютно не разбираешься!

Северус очень сомневался, чтобы его мама разбиралась в семейных отношениях, выходя за отца без малейшего признака любви, но возражать не стал. Только проворчал:

— А ты разбираешься.

— Конечно! Я изучила специальную литературу, в том числе и по однополым отношениям. Известно ли вам, что в двенадцатом веке зафиксирован первый официальный случай однополого брака?

Снейп не стал задаваться вопросом, почему именно в двенадцатом веке, а не раньше. Он подумал, зачем его маме было изучать книги по гомосексуальным отношениям, если она требовала от него традиционного брака.

Гарри, наоборот, задался первым вопросом.

— А почему в двенадцатом? Я слышал, подобные отношения были распространены еще в Древней Греции...

— Но именно в двенадцатом веке было изобретено зелье, позволяющее продолжать род без участия женщины! На курсе истории магии вам об этом не говорили?

Гарри помотал головой. На истории магии он либо спал, либо играл с Роном в карты, поэтому был не в курсе, говорили или нет. Скорее всего, нет, ибо в противном случае класс бы мгновенно проснулся.

— Как вы мало знаете! — сокрушенно произнесла Эйлин. — А еще туда же! Северус, держи, — она протянула сыну толстенную книгу, — изучай рецепт зелья, ибо варить его будешь ты. А с вами, молодой человек, я сейчас поговорю.

Гарри бросил беспомощный взгляд на Снейпа, но тот сам был беззащитен перед своей матерью.

— Мама, — робко сказал Северус, — но мне тоже надо с ним поговорить...

— Потом наговоритесь! — отрезала Эйлин. — Вам не только поговорить надо будет, и об этом мы еще поговорим!

Несмотря на то, что методика была давно опробована и опубликована, для Эйлин она была очередным экспериментом. А эксперименты она всегда контролировала лично. Снейп с большим трудом уговорил ее не присутствовать при интимном свидании с Поттером — на всех остальных матушка просто не отставала. А покинуть Тупик Прядильщиков не могли ни Северус, ни Гарри — после скандала в «Трех Метлах» они опасались излишнего внимания прессы. Только после того, как было готово зелье и Поттера этим зельем напоили (он потом долго откашливался и отплевывался), Северус добился от своей мамы, чтобы та хотя бы на одну ночь оставила их в покое. Точнее в спальне. Все необходимые наблюдения и, если понадобится, прием дополнительной порции зелья он обеспечит сам. После часа уговоров Эйлин согласилась, и Северус, позвякивая склянками, удалился в отведенную Поттеру комнату. Поднимаясь по лестнице, зельевар тешил себя мыслью, что, поскольку Эйлин не выходит в свет, она не знакома с близнецами Уизли и их гениальными изобретениями вроде удлинителей ушей.

Но Снейп недооценивал свою маму. Ей не нужны были чужие удлинители ушей, она много лет назад изобрела свои собственные. Правда, в отличие от изобретения Уизли, это было стационарное устройство, но другого Эйлин и не требовалось, ведь она редко выходила из дома. Зато, находясь дома, она могла из любой комнаты слышать, что происходит в другой комнате — будь то гостиная или спальня на втором этаже.

Эйлин вошла в свою комнату, тщательно заперла дверь на только ей известное заклятье, села в кресло и достала из ящика стола наушники. Затем она произнесла заклинание, надела наушники, положила волшебную палочку на стол и обратилась в слух.

— А теперь, Поттер, когда мы с вами наконец-то остались одни, извольте объясниться.

— Мне кажется, ваша мама отправила нас сюда совсем с иной целью.

— Вы подозрительно быстро спелись с моей мамой, Поттер.

— Ваша мама не такая уж страшная, как вы мне говорили. Ей просто не хватает внимания, а очень хочется быть значительной.

— Странные у вас, Поттер, представления о моей маме. Особенно после того, как вы стали объектом ее экспериментов.

— Вы ошибаетесь, профессор. Я пришел к вам по собственной воле, а ваша мама всего лишь помогла нам в создании семьи. И не могли бы вы не называть меня Поттером? Мы, в конце концов, не в школе.

— А что, Поттер, в книгах, которые дала вам моя мама, говорилось, что обращение является непременной частью ритуала?

— А я ничего не запомнил, я внимательно только картинки рассматривал. Это такая вещь, где избыток теории только мешает.

— Он вам во всем мешает, Поттер, особенно в учебе. Теперь я понимаю, почему вам так нравится моя мама — она хорошо разбирается в теории, а вы в практике. Вы вдвоем можете перевернуть весь мир, а я лучше запрусь в подземелье и займусь своими зельями.

— Мне не нужно переворачивать мир с вашей мамой! Мне нужны вы!

— А почему именно я? Я слишком стар, слишком зануден и слишком опасен.

— Совсем нет!

За этими словами последовала длинная пауза. Потом вновь раздался язвительный голос Северуса:

— Поттер, где вы научились так целоваться? Теорию вы не признаете, так значит, у вас большая практика?

— Вы ревнуете, профессор?

— Я? Ревную? Да к кому вас ревновать, Поттер? Кто на вас посмотрит?

— Например, вы.

— У меня нет других дел, как на вас смотреть, Поттер.

— С тех пор, как я поступил в Хогвартс, вы только этим и занимаетесь.

— В таком случае, Поттер, вы тоже занимаетесь только тем, что смотрите на меня.

Снова пауза — раза в два дольше, чем предыдущая.

— Поттер, я бы попросил вас не бросать одежду на пол. Это не гриффиндорская спальня, домовых эльфов здесь нет.

— А что — в слизеринских спальнях домовых эльфов нет?

— В слизеринских спальнях студенты не общаются с ними так панибратски, как в гриффиндорских!

Опять пауза. И гадай теперь — не то Северус с Гарри обдумывают отношения разных факультетов к домовым эльфам, не то продолжают практическое освоение теоретических знаний.

Паузу прервал вскрик Поттера:

— Профессор!

— Вы чем-то недовольны?

— Нет... я всем доволен... ой!

— Я вас попрошу, Поттер, не надо грызть одеяло. Не уподобляйтесь Петтигрю.

— У вас что-то было с Петтигрю?

— Теперь вы ревнуете.

— Я не ревную, я спрашиваю, что у вас было с Петтигрю!

— Когда он жил в этом доме, он частенько ночью пробирался в крысином обличье ко мне в спальню, подслушать, не говорю ли я во сне. Изгрыз мне все простыни!

— И что вы с ним сделали?

— Я? Ничего. А мама заинтересовалась вопросом, действует ли крысиный яд на анимагов.

— И что — действует?

— Я еле его откачал. Мог бы не откачивать, но мне бы досталось от Волдеморта. Зато больше он у меня не показывался.

— А вы еще боитесь своей мамы. Она вам такое полезное дело сделала!

— Я разве говорил, что я боюсь своей мамы?

— Вы говорили, что она страшнее Волдеморта... ай!

— Поттер, что вы кричите, как последний хаффлпафец? Это моя нога, между прочим. И не надо на нее смотреть так, как будто это неизвестное Хагриду магическое существо.

— Ой!

— Что «ой»?

— А это была моя задница!

— Что значит «была», Поттер? Вы хотите сказать, что у вас больше нет задницы? А это тогда что?

— Профессор, вы когда-нибудь прекратите называть меня «Поттер»?

— Не раньше, чем вы прекратите называть меня «профессор».

Опять пауза, прерываемая только невнятными звуками, о происхождении которых можно было только догадываться.

Эйлин догадывалась. И, наконец, полувсхлип-полустон:

— Северус...

— Вы вспомнили, как меня зовут. Я очень рад.

— Я... тоже... рад...

Эйлин была рада больше их обоих, вместе взятых. Для успокоения совести она еще немного послушала, потом, убедившись, что ничего нового не услышит, отложила наушники и удовлетворенно вздохнула. Первая часть эксперимента прошла успешно.

— Это что? — Поттер с ужасом взирал на протянутый ему ком желтой материи, щедро украшенный красными и черными цветочками.

— Это фамильная мантия семейства Принцев! — с гордостью ответила Эйлин.

— Мама, — осторожно сказал Северус, — когда ты меня чуть не женила на Браун, на ней этого кошмара не было.

— Потому что она мне устроила истерику! Вопила, как под Круциатусом — мол, к светлым волосам желтая мантия не подходит. Пришлось уступить, хотя я тогда подумала, что ничего хорошего не выйдет. И ведь права оказалась! У меня есть провидческие способности, что бы там ни говорили.

Северус кивнул — ни возражать, ни соглашаться он не хотел.

— Может, мне попроситься в Хогвартс преподавать прорицания? Всяко буду лучше, чем ваша Трелони. Этот предмет давно пора поставить на научную основу.

— Нет! — хором закричали Снейп и Поттер.

— Вы считаете, я неспособна разработать научную основу для прорицаний? — с легкой угрозой в голосе спросила Эйлин.

— Мама, — мягко произнес Северус, — мы так не считаем. Но ты ведь привыкла жить одна, суета школьной жизни не для тебя. Ты не сможешь плодотворно в ней работать.

— Действительно, — подхватил Гарри, — научную работу лучше вести подальше от суеты и рутины. Почему бы вам не написать книгу? Вы сможете поделиться своими открытиями с широкой публикой при минимальных затратах.

— А это мысль...— пробормотала Эйлин. Северус уже мысленно возблагодарил Мерлина за то, что его мама наконец-то нашла безопасное для окружающих занятие, но тут Эйлин очнулась и произнесла:

— Но сначала — свадьба! Гарри, примерь мантию.

Гарри обреченно вздохнул и развернул сверток. У фамильной мантии семейства Принцев был один плюс — она была скроена так, что уже наметившийся животик Гарри был надежно замаскирован под складками материи. Видимо, не первая невеста в истории рода шла на свадьбу уже беременной.

Хотя такая невеста наверняка была в роду первой.

— Вот видишь, Сев, — удовлетворенно сказала Эйлин, глядя на Гарри, — очень красиво смотрится. Еще заколочки в волосы — и будет совсем замечательно! Скажешь, у твоей матери совсем нет вкуса?

Северус промолчал. Он хорошо помнил, как в детстве бегал по окрестностям в куртке, найденной на помойке, и рубашке из магазина подержанных вещей в Косом переулке. Причем деньги на нормальную одежду у мамы были, у нее не было времени и умения таковую покупать.

— А на своей свадьбе ты тоже в этой мантии была? — на всякий случай уточнил Северус.

— Конечно! На нас в мэрии смотрели, как на сумасшедших, а твой отец долго ругался.

Первый раз за всю свою жизнь Северус пожалел своего отца. Обычно если он и жалел кого-то пострадавшего от экспериментов своей матери, то исключительно себя.

— А сейчас на нас не будут смотреть, как на сумасшедших? — с опаской спросил Гарри.

— Конечно, ты можешь не надевать эту мантию, — задумчиво произнесла Эйлин, — если ты не хочешь, чтобы ваш брак был удачным.

Северус подумал, можно ли считать удачным брак самой Эйлин, но высказывать вслух свои сомнения не стал.

— Соглашайся, — прошептал он Гарри, — это еще не самое страшное.

Гарри кивнул — самое страшное, действительно, было впереди.

— Дорогой, что сейчас делает твоя мама?

Снейп поморщился — за время их брака он так и не привык к обращению «дорогой».

— Понятия не имею, — огрызнулся он. — Тебе недостаточно, что она наконец-то успокоилась?

— Не сердись так, — примирительно сказал Гарри, — малыша разбудишь.

Оба синхронно повернули головы в сторону кроватки, где безмятежно спал их сын — Альбус Северус. Эйлин горячо протестовала против этого имени, но Северус совместно с Гарри смогли ее уговорить.

— Меня как раз и беспокоит то, что она успокоилась. Что она на этот раз задумала?

Северус покрылся холодным потом — он понял. Действительно, последние месяцы его мама вела себя до удивления прилично. Даже позволила отправить Гарри в больницу Святого Мунго, не настаивая, чтобы тот рожал на дому. Означать это могло только одно — Эйлин осенила гениальная идея, и теперь со дня на день жди очередного эксперимента.

— А может, она взялась писать книгу, как ты предлагал? — робко предположил Снейп.

— Ты на всякий случай проверь.

Северус кинул еще один взгляд на мирно спящего младенца и пошел проверять.

Эйлин обнаружилась в своей комнате за компьютером. Вид у матери был на редкость мирный, но Северус слишком хорошо ее знал, чтобы верить своим глазам.

— Доброе утро, мама. Что ты делаешь?

— Доброе утро, Сев, — улыбнулась Эйлин в ответ. — Книгу пишу.

Снейп облегченно вздохнул. Но, тем не менее, решил уточнить:

— По прорицаниям? Или по зельеварению?

Эйлин махнула рукой.

— Я ходила на Диагон-Аллею изучать покупательский спрос на книги и выяснила, что научную литературу почти никто не читает! Так зачем я буду стараться для узкого круга? Нет, я напишу художественное произведение, да такое, чтобы его читали и магглы, и волшебники!

Снейп почти успокоился, но все-таки червячок сомнения продолжал его грызть. Поэтому для успокоения совести зельевар спросил:

— А о чем книга?

— О Гарри Поттере! — торжественно ответила Эйлин.

— Что значит «о Гарри Поттере»? — не понял Северус.

— То и значит, — невозмутимо ответила Эйлин. — Я напишу книгу в жанре маггловской фантастики. Историю о мальчике-волшебнике, в семи томах, по одному на каждый курс Хогвартса. Кое-что возьму из действительности, кое-что присочиню для улучшения композиции.

— А как же Статут о секретности? — спросил ошарашенный Снейп.

— Моя книга только его укрепит! Магглы ведь не поверят детской сказке!

— А откуда ты возьмешь хронику событий? Я же тебе ничего не рассказывал!

Эйлин усмехнулась.

— Ты забыл, кто учил тебя легилименции? А Поттера окклюменции ты научил плохо.

Северус все еще никак не мог выйти из шока.

— Ты что же — и про меня напишешь?

— Конечно, как же без тебя!

— И про нашу свадьбу с Гарри?

Эйлин покачала головой.

— Нет. Про свадьбу писать не буду. Поттера лучше женить на ком-нибудь — по ходу придумаю на ком — а тебя я в конце книги вообще убью.

— Зачем? — не понял Северус.

— Сев, ты меня удивляешь. Что значит — зачем? Чтобы поклонники не доставали!

— А тебя они не будут доставать? Ты про себя писать собираешься?

— Себя я мимоходом упомяну. Но меня поклонники не достанут — я возьму себе маггловский псевдоним и изменю внешность.

Северус медленно переваривал полученную информацию. Информация перевариваться не хотела. Ясно было только одно — мама увлеклась новой идеей всерьез и надолго.

В спальне заплакал ребенок. Северус спохватился:

— Мне надо идти молочную смесь для Альбуса приготовить! Гарри я такое не доверяю!

— О! — воскликнула Эйлин. — Я поняла, у Гарри в книге будет трое детей! Двоих он назовет в честь своих родителей, а третий будет, как у вас — Альбус Северус.

Подходя к двери, Северус поймал себя на странной мысли. Он хотел это прочитать.

Более того — он хотел, чтобы Гарри тоже это прочитал.