Примарх Фулгрим и тзинчитский тазик

На флагмане Детей Императора царила непривычная для этого места тишина. Где-то в трюме гудели двигатели, почти не слышные за рядами толстых переборок, изредка по коридору проходил одинокий поэт со скорбной думой на челе, но никто не маршировал строем, горланя армейские песни, и даже в тренировочных залах не было слышно звона оружия, только напряженное дыхание сражающихся врукопашную Астартес. Причина была проста — примарх попросил быть потише. И все, преисполнившись уважения к прекраснейшему из сыновей Императора, ходили на цыпочках и говорили вполголоса. Даже кочегары в ходовых отсеках изъяснялись шепотом и вежливо. «Разве ты не видишь, что твоему товарищу на руку упала капля горящего прометия?». Примарх приказал не шуметь, примарх занят важным делом!

Фулгрим действительно был занят очень важным делом. Ибо что может быть важнее внешнего вида примарха самого совершенного из легионов! Безупречно красивый примарх дает своему легиону направление развития и ориентир движения к совершенству. А совершенная внешность и совершенный дух неразрывно связаны. Как сказал один мудрец древней Терры: «В человеке все должно быть прекрасно — и лицо, и одежда, и душа и мысли». И, разумеется, волосы. Вот именно волосами Фулгрим и собирался заняться. Общими усилиями всего апотекариона под чутким руководством Фабия была разработана краска для волос с перламутровым блеском. Безупречные платиновые волосы Фулгрима в покраске не нуждались, но блеска им недоставало. Средство уже было испытано на легионерах, включая Первого Капитана Юлия Каэсорона, и теперь они выглядели почти так же красиво, как их генетический отец. И это срочно надо было исправить, ибо никто в III легионе не имеет права быть красивее своего примарха. Столь ответственное дело, как покраска собственных волос, Фулгрим не мог доверить даже Фабию, хоть тот и заявлял, что средство весьма сложное в обращении и требует точности дозировки. Но разве для примарха Детей Императора существует что-то невозможное? При необходимости он может быть упорнее Дорна и точнее Жиллимана!

Фулгрим разложил на столе пакетики, расставил баночки, в десятый раз перечитал инструкцию, трижды глубоко вздохнул и принялся за дело. Препарат следовало разводить в большом количестве воды, насыпая туда ингредиенты один за другим. Ни одна чашка и даже ваза для фруктов не годились, так что Фулгрим направился к кладовую на поиски подходящей емкости. Таковая обнаружилась в виде ярко-голубого тазика с нарисованными на нем пронзительно-синими глазами. Фулгрим не припоминал, чтобы кто-то из его Летописцев расписывал тазики, да еще глазами, но емкость идеально подходила для своих целей и не использовать ее из-за того, что роспись показалась странной, было бы нелепо.

Фулгрим нацедил в тазик отфильтрованной воды, поставил на стол, предназначенный под эксперименты в искусстве и рукоделии, и всыпал первый пакетик с порошком. Вода возмущенно забулькала, а глаза трогательно заморгали. От неожиданности Фулгрим сам заморгал, а когда проморгался, глаза на тазике тоже успокоились. О подобном сочетании акриловых красок с металлической поверхностью он не слышал, но, может быть, показалось? Примарх вскрыл еще один порошок, от чего комната наполнилась приятным ароматом черемухи.

«Расцвела сирень-черемуха в саду», — замурлыкал Фулгрим древнюю терранскую песню. Глаза заморгали в такт мелодии. Примарх остановился и внимательно посмотрел на тазик. Тот тоже посмотрел на примарха с невиннейшим выражением на том, что у него было вместо лица. Фулгрим вспомнил лекцию Фабия о том, что некоторые запахи способны вызывать зрительные галлюцинации, состроил руками знак аквилы, мысленно обратился к Императору и вскрыл очередной пакетик. Тазик тихонько захихикал. Фулгрим решил не обращать не него внимания, а, действуя строго по инструкции, довести процедуру до конца. Потом он призовет Фабия к ответу, но главное — результат, а не процесс, а результат подтвержден многократными испытаниями. Может, Фабий просто забыл предупредить о побочных эффектах?

На заключительной баночке тазик начал отползать в сторону, но был пойман сильной рукой и водружен на место. Посчитав в уме до восемнадцати, Фулгрим глубоко вздохнул и погрузил голову в заманчиво поблескивающую толщу воды. Тазик попытался издавать какие-то звуки, но вода их заглушала. Фулгрим опять сосчитал до восемнадцати, на этот раз медленно и с названиями легионов, после чего резко выпрямился и посмотрел в зеркало.

Из зеркала на него смотрел Конрад Кёрз. Черные волосы с сиреневым отливом, бледная, как алебастр, кожа. Глаза только добрые... но только пять секунд, за которые Фулгрим осознавал произошедшее. После чего с воплем: «Убью! Расчленю! Освежую!» бросился в ванную комнату, открыл все четыре крана и, не снимая туники, упал в бассейн. От меткого удара руки следом полетели тюбики и флакончики с шампунями, которые Фулгрим открывал на лету и выливал на голову, интенсивно намыливая волосы. Если бы кто чудом проник в ванную комнату примарха, он узрел бы увенчанный мыльной пеной водоворот, взывающий почти до потолка. Временами от водоворота отлетали мыльные пузыри, с невозмутимым спокойствием паря в воздухе.

— Мой повелитель! — из-за двери послышался обеспокоенный голос Юлия Каэсорона. — Что с вами?

Ответом было ожесточенное бульканье из ванной. Юлий, набравшись терпения, сел в кресло и взял в руки альбом «Антология искусства древней Терры».

Наконец, черед полчаса томительного ожидания взору Первого Капитана предстал его примарх. Все в примархе было прекрасного оттенка нежно-сиреневого цвета — и лицо, и руки, и туника, и волосы. Фулгрим был так шокирован своим внешним видом, что даже не стал ругать Юлия за появление в личных покоях без стука. Все равно стука за шумом воды он бы не услышал! Зато о нем беспокоились, и это было невыразимо приятно. Еще одним приятным моментом было то, что теперь Фулгрим ничем не походил на Кёрза. Разве что выражением глаз, но их цвет полностью уничтожал сходство.

Обведя взглядом комнату, Фулгрим осознал, что кое-чего недостает. И это показалось ой как подозрительным.

— Где? — вопросил примарх Юлия.

— Что? — не понял тот.

— Тазик где? — нетерпеливо спросил Фулгрим. — Здесь. Стоял. Тазик. Голубой и с глазами. Где он?

Тону последнего вопроса мог позавидовать сам Кёрз.

— Я не видел никакого тазика, — робко произнес Юлий. — Что-то скрылось за той дверью, — он показал на запасной выход, но я подумал, что это сервитор.

— В моих покоях нет сервиторов! — взревел Фулгрим. — Немедленно! Боевая тревога по всему кораблю! Найти и обезвредить!

— Тазик? — недоуменно спросил Юлий.

— Тазик! — не терпящим возражений тоном подтвердил Фулгрим.

— А дальше? — Первый Капитан застыл в ожидании приказаний.

Лицо Фулгрима озарилось зловещей улыбкой.

— А дальше запакуйте в курьерский корабль и отправьте Кёрзу. И скажи Фабию, чтобы прислал ведро отбеливателя.

С этими словами Фулгрим шагнул в ванную комнату и захлопнул за собой дверь. Отмокать предстояло долго. Даже с отбеливателем.