Встреча на берегу

— Айвэ, ты пойдешь купаться? — спросила Мириэль, скидывая полотенце, которым укрывалась от солнца.

Я покачала головой.

— Я ребят дождусь.

— Ребята когда еще придут, за пивом на станции наверняка очередь, это же не Питер, где ларьки на каждом углу! На заливе они наперечет.

— Ну и что, я подожду. Должен ведь кто-то вещи караулить.

— Пускай их Ульмо караулит!

— Ульмо может караулить только под водой! А я не собираюсь хранить свои шмотки под водой! С меня хватит одной московской игрушки, когда я на два часа из лагеря отлучилась, а за это время дождь пошел, и у меня палатка промокла, а с ней — все вещи, деньги и документы! Чтобы я еще хоть раз забыла палатку полиэтиленом накрыть! Чтобы я еще хоть раз в Ангбанд пошла играть? Да ни за что!

— А при чем тут Ангбанд?

— А при том, что мне там не везло капитально!

Только я собралась подробно рассказывать свои злоключения на московской игрушке, как вдруг почувствовала чей-то взгляд. Давно пора привыкнуть, что на ролевиков смотрят косо, но сейчас мы ничем не отличались от остальной пляжной публики. Купальники без Сильмариллов и пляжные тряпки абсолютно цивильные, одна в клеточку, другая в полосочку. Разве что разговоры странные, но кто на пляже слушает чужие разговоры, звуков и так достаточно! И шум моря, и машины на шоссе и «Русское радио» у соседей. Цивилы сами себя не слышат, что им каких-то ролевиков слушать!

Но подошедший к нам парень цивилом не был. И по одежде и по глазам видно. Плащ — как сейчас с игры, причем где-то в Заполярье, потому как в Ленинградской области вся грязь подсохла уже. А взгляд такой, что, кажется, что сейчас затянет в Средиземье безо всякой игры.

— Ты эльф? — спросила Мириэль. Она девушка простая, что думает, то и говорит. — Яблоко хочешь?

Он кивнул. Взял протянутое яблоко и сел на тряпку напротив нас.

— Я Мириэль, это Айвэ, еще с нами Нарвен, Корум и Рони, они за пивом пошли. Ты откуда?

Он сосредоточенно ел яблоко и на вопросы не отвечал. Прямо как собака. Или студент на экзамене. Ну и ладно, хочет молчать — пусть молчит. Знаю я и таких. Если бы не хотел с нами общаться, не подошел бы.

Гость тем временем доел яблоко и потянулся к гитаре. Вообще-то Нарвен не позволяет брать свою гитару, разве что Коруму, но почему-то мы и не подумали об этом сказать. Вот бывает — одним не то что слова, жеста или взгляда достаточно, чтобы они послушались, а другие будут делать то, что захотят, как бы окружающие этому воспрепятствовать не пытались. Захотел он взять гитару — и взял, а чья гитара и можно ли взять ее без спроса, никакого значения не имеет. Как будто гитара для него одного здесь и лежит.

Может и действительно — для него одного? У меня ни слуха, ни голоса нет, я в музыке вообще ничего не понимаю. Но когда нормальные люди гитару настраивают, она обычно издает такие звуки, что хоть стой, хоть падай. А вот у него... Это можно было слушать, мало того, этого нельзя было не слушать, мелодия простая, но незнакомая, но чем дальше, тем больше звуков вплеталось в эту мелодию, я даже не могла подумать, что обыкновенная шестиструнная гитара может издавать такие звуки. Он еще петь не начал, он еще только гитару подстраивал под себя, а меня уже куда-то повело. Мне уже песня послышалась. И было в этой песне море, не наш обмелевший залив, а настоящее, глубокое и шумное, и ветер в соснах шумел, и отплывали куда-то корабли, и не было возврата...

Все остальные звуки вокруг исчезли, даже соседи радио выключили. Пока вдруг не раздался чей-то пронзительный крик:

— Кто взял без спроса мою гитару?

— Нарвен, да тебе что, гитару для хорошего эльфа жалко?

Нарвен скептически посмотрела на незнакомца.

— Я тебя раньше нигде не видела? Ты на прошлой ХИшке в Ангамандо не был?

От таких слов нашего гостя аж перекосило. Струна под его рукой издала звук совершенно ненормальный — как будто сто тысяч динамиков одновременно зашкалили при настройке. Что же за манера такая — взглядами да музыкой разговаривать? Впрочем, я его понимаю. Мне на московской игрушке в Ангбанде плохо было, при том, что я светлый эльф весьма относительный. А этот парень явно относится к своей квэнте серьезнее, чем мы, и предположение о том, что он мог быть в Ангамандо для него оскорбление смертельное. За такое и по морде можно. Кто сказал, что гитара не ударный инструмент?

— Нарвен, ты бы поостереглась такие предположения делать, — сказала я.

— Какие «такие»?

— Насчет Ангамандо. Эльфам, знаешь ли, такое не говорят.

— Эльфы на лапках разносят заразу, — лениво произнес Корум.

— А что такого плохого в Ангамандо? — тут же завелась Рони. — Штампов нахватались, Мелькор враг, эльфы хорошие! Их никто в Средиземье не звал и клятву давать не заставлял!

Струна под пальцами незнакомца звякнула так, что нам показалась, что она порвалась. Нарвен аж покраснела от гнева — как же, сломали ее любимую гитару!

Но нет, струны остались целы. Гитара тоже. А неизвестный эльф поднялся и, даже не удостоив нас взглядом, направился куда-то в сторону Солнечного. Перед этим гитару положил на тряпку, очень бережно, как будто это скрипка Страдивари за дикие тыщи баксов.

— Обиделся, — пожала плечами Рони. — А что я такого сказала? Саурон я или где?

— Я думаю, он настоящий эльф, — ответила я, высматривая незнакомца, который уже успел потеряться в толпе. — Даже знаю кто, — добавила я совсем тихо.

— Это ты энергуев наслушалась? — презрительно произнесла Нарвен. — Больше слушай! А если тебе голову напекло, то пошли купаться, Рони пока пачку не выкурит, с места не сдвинется, будет кому вещи караулить!

Я поднялась с тряпки и пошла к воде. Больше всего хотелось последовать за эльфом... но куда он может завести? Такой способен идти без остановки вплоть до самой Финляндии, а меня туда без визы не пустят.

То, что Маглору никакая виза не нужна, я даже не сомневалась. Он не то, что границы, он самого времени не замечает. А мне завтра на работу. Так что лучше я уж на игру съезжу...