Картошка

На очередном собрании лордов нолдор в Барад-Эйтель на повестке дня стоял вопрос — нападать ли на Ангбанд, или пусть стоит себе в осаде. Но вместо обсуждения возможных планов войны, как обычно, скатились в обмен новостями и болтовню обо всем на свете. Когда встречаешься пару раз в столетие, новостей накапливается много. Еще хорошо, что явились не все, а то вообще бы не вспомнили, зачем собрались! Из феанорингов явились только Маглор, Маэдрос и Куруфин, которого Маэдрос счел наиболее вменяемым из младших братьев. Близнецы тоже считались вменяемыми, но они поехали охотиться и пропали из вида. Тургон, как всегда, не явился и почему-то не приехал Аэгнор, как пояснил Ангрод, «по семейным обстоятельствам». Произнес он эти слова таким тоном, что даже у феанорингов пропала охота выяснять подробности. Он же попытался ввести беседу в деловое русло и поинтересовался, когда и как нолдор собираются нападать на Ангбанд. Но прямо сейчас воевать никому не хотелось, какая война, когда столько новостей! Главной новостью было то, что Фингон женился на девушке из фалатрим и не пригласил на свадьбу никого из феанорингов, кроме Маэдроса. Средние бы все равно не приехали, что не помешало им обидеться на отсутствие приглашения.

— А меня что не позвал? — поинтересовался Маглор.

— Я еще не забыл, как приехал в Химринг, а ты решил, что я явился исключительно для того, чтобы ознакомиться с твоим творчеством за последние двадцать лет! Поскольку с момента нашей последней встречи прошло больше времени, я решил не рисковать.

Маглор потянулся к лютне:

— Я могу восполнить этот пробел! Со времени твой свадьбы я написал еще несколько песен...

— Не сейчас! — взмолился Маэдрос. — Мы, кажется, хотели про осаду поговорить?

— Мы хотели про войну поговорить! — откликнулся Ангрод. — Не знаю, что у вас, а из нашего окна гора Тангородрим видна. И зловещий дым над ней.

— Там всегда дым, — примирительно сказал Финрод. — Моргот им дышит.

Маэдрос многозначительно хмыкнул.

— Потом, мы можем ждать сколько угодно, — продолжал Финрод, — плюс минус сто лет погоды не делают. А люди пожить хотят нормально, без войны, они только-только в Белерианде обустроились, дайте им хоть какое-нибудь время для развития!

— Все бы тебе о людях, — проворчал Маглор, — у них ни слуха, ни голоса, а еще подражать мне пытаются!

— Двадцать часов кряду они точно петь не смогут, им отдыхать больше надо, — не преминул заметить Фингон, — так что им до тебя далеко!

— Им до нас во всем далеко, — раз в кой веки согласился с ним Куруфин. — Мы их всему научили — и железо ковать, и дома строить, а они?

Ангрод усмехнулся:

— А они точно так же пренебрежительно отзываются о нас. Говорят, мол, зазнались эльфы, картошку не выращивают, дескать не дело лордам нолдор в земле ковыряться!

— Что? — одновременно вскричали трое феанорингов.

Финрод засмеялся:

— Вполне в их духе!

Куруфин все никак не мог успокоиться:

— Мы картошку не сажаем? Да знают ли они, кто им эту картошку из Валинора привез?

— Те, кто знал, уже умерли давно, — уточнил педантичный Ородрет.

— Пользуются нашими же достижениями и еще смеют нас в чем-то упрекать! — досадовал Куруфин. — Да чтобы я еще хоть раз что-то для людей сделал? Да никогда!

— Да ты и так ничего не делал, — заметил Маглор. — У вас в Аглоне людей и нет.

— Все в Химринг сбежали, — не удержался Ангрод.

— Интересно, — задумчиво произнес Маэдрос, — а почему они в Химринге никогда меня картошкой не угощали? Или у нас ее не сажают?

— Да им жалко для тебя картошки! — сердито произнес Куруфин. — Забыли, кто ее из Валинора привез и кому Йаванна первые клубни дала! Ангрод, ты что смеешься? Надо мной?

Ангрод засмеялся еще пуще. Он мог бы сказать, что свет, заключенный в Сильмариллах, точно так же дан Валар и не принадлежит Феанору, и тем более его сыновьям. Но затевать еще одну ссору не хотелось бы, ведь даже самые вменяемые феаноринги при упоминании о Камнях становятся невменяемыми. Пусть считают, что он смеется над Куруфином, которому лень сажать картошку, якобы принадлежащую ему.