Осторожно, бабушка!

— Ты знаешь, чем твоя мама отличается от Пожирателя Смерти? — спросила Алиса у мужа, скучающего над очередным отчетом.

Фрэнк отвлекся от пергамента и непонимающе уставился на жену:

— Моя мама не Пожиратель, — неуверенно ответил он.

— Конечно! — обрадовалась Алиса. — С Пожирателем Смерти, в отличие от твоей мамы, можно договориться!

— Ты пробовала? — с подозрением спросил Фрэнк.

— Я — нет, — честно ответила Алиса, — но с теми, кто сейчас на свободе, несмотря на наличие несомненных улик, кто-то ведь договорился?

Возразить было нечего, но и соглашаться не особо-то хотелось. Фрэнк снова углубился в отчет, давая этим Алисе понять, что они вообще-то на работе и посторонние разговоры лучше оставить на свободное время (которого у них, к слову сказать, и не было).

Как бы Фрэнк ни любил свою маму, он не мог не признать, что Алиса права. С Августой Лонгботтом договориться действительно было сложнее, чем со всеми Пожирателями Смерти, вместе взятыми. И понять ее логику было не под силу даже опытному аврору, способному постичь психологию любого преступника (кроме разве что Волдеморта, но логика Волдеморта вообще никакому объяснению не поддавалась). Сначала она протестовала против женитьбы Фрэнка, говоря, что сейчас не время заводить семью. Когда тот настоял на своем, с жаром взялась за организацию свадьбы, как она говорила: «Чтобы все чистокровные позавидовали!». Надо сказать, что завидовать было чему — в первую очередь отсутствию на свадьбе Волдеморта. Августа хоть и не уступала ему по вредности, не имела привычки разбрасываться Непростительными. После свадьбы Августа заявила, что обзаводиться детьми молодоженам еще рано, особенно в такие времена, когда всякие темные волшебники шастают по улицам почем зря (периодически у нее прорезался уличный жаргон ее юности, о происхождении которого Фрэнк даже смутно не догадывался). Но когда все же сын и невестка поступили по-своему и объявили о грядущем прибавлении в семействе, Августа с энтузиазмом взялась за воспитание внука. По ее мнению, развивать ребенка было необходимо с момента зачатия, для чего Алисе полагалось немедленно оставить работу и заниматься по программе для молодых матерей, представляющей из себя книжку в полторы тысячи страниц. Сборник служебных инструкций для департамента магического правопорядка был куда тоньше.

— Делай вид, что со всем соглашаешься, — сказал когда-то Фрэнк. — Как с Краучем.

Алиса так и поступала, но с Краучем было проще, чем с миссис Лонгботтом. Крауч писал приказы, не выходя из кабинета, и за пределами оного можно было вносить в эти приказы незначительные поправки, главное, чтобы начальник департамента этого не заметил. Августа же имела привычку лично проверять выполнение своих распоряжений, а поскольку дом Лонгботтомов по размерам изрядно уступал зданию Министерства, не говоря уж о магической Британии в целом, то удавалось ей это без труда. Если до родов Алиса могла скрываться от свекрови на работе, то после рождения Невилла пришлось какое-то время оставаться дома, и тогда-то Августа вцепилась в Алису мертвой хваткой и не отпускала, пока та не выполнит все, что входит в программу воспитания настоящего волшебника.

— Зачем читать ему вслух учебник трансфигурации? — недоумевала Алиса. — Он же ничего не поймет!

— Ты ошибаешься, дорогая! — с чувством несомненного превосходства отвечала Августа. — Интерес к фундаментальной науке надо прививать с раннего детства! Когда Альбус Дамблдор был маленьким, родители оклеили стены его детской страницами из учебника трансфигурации. А когда он пошел в Хогвартс, то и не пришлось ничего учить — он сам все вспомнил!

К счастью, сцены детской уже были оклеены обоями с гиппогрифами, и формулы трансфигурации на их фоне смотрелись бы некрасиво. Да и гиппогрифы не терпели конкуренции. А от чтения учебника вслух была даже польза — Невилл тут же засыпал, даже если перед этим долго плакал.

Фрэнк не стал признаваться Алисе в том, что идея матери ему чем-то понравилась, он просто начал действовать — периодически заводил при ребенке разговоры о делах аврората, подробно проговаривая все детали операций. Алиса ничего не заподозрила, ибо Фрэнк и раньше любил рассуждать в подобном духе, чтобы собраться с мыслями. Она предпочитала давать ребенку традиционные игрушки вроде гиппогрифов, дракончиков и погремушек. Однако Августа не сдавалась и, когда Невиллу исполнился год, торжественно преподнесла родителям набор «Юный зельевар».

— Здесь же написано — детям с семи лет! — заметила бдительная Алиса.

— Учиться никогда не рано! — изрекла Августа.

— А Сириус подарил Гарри Поттеру детскую метлу, — вздохнул Фрэнк.

— Если Поттеры хотят, чтобы ребенок разнес им весь дом, это личное дело Поттеров!

— Как будто взрывом котла нельзя снести дом еще успешней, чем метлой! — возразила Алиса.

Августа не уступала:

— Все опыты будут проводиться только под моим пристальным наблюдением! Я сама буду их проводить!

Алиса пожала плечами:

— А какой тогда смысл? Можно и просто книжку с картинками показать.

— Рано еще в год зельям учить! — поддержал ее муж. — Сначала пусть говорить научится! Гарри Поттер уже говорит «мама», «папа», «гав» и «летать», а наш только «Ой!».

— Это потому, что вы ему слова вставить не даете! — подхватила Алиса.

— Это потому, что вы им совсем не занимаетесь! — парировала Августа. — Постоянно пропадаете в своем аврорате!

— Мама, но ведь война с Волдемортом... — попытался оправдаться Фрэнк, но договорить ему не дали.

— И сколько можно воевать с каким-то паршивым темным магом? Я бы на вашем месте давно его прикончила!

— Его нельзя прикончить, он бессмертный, по крайней мере, Дамблдор так считает.

— А ты мать слушай, а не Дамблдора. Бессмертных не бывает! Лучше ребенком займись, а то сквибы очень даже бывают, а у Невилла пока что и проблесков магии не видно.

Фрэнк хотел возразить, но вспомнил, что у младшего Поттера стихийная магия буйствует на весь дом, и промолчал. Алиса тоже промолчала, хотя ее так и подмывало спросить, как влияет родительское воспитание на врожденные способности к магии.

Чтобы окончательно добить молодых родителей, Августа заявила:

— А будете отлынивать от своих прямых обязанностей, пойду на вас Краучу нажалуюсь! Пусть отпуск даст по уходу за ребенком! Воспитание подрастающего поколения куда важнее, чем какие-то там темные лорды!

Обещание насчет похода к Краучу Фрэнк и Алиса не восприняли всерьез. Попасть к нему на прием было сложнее, чем годовалого ребенка научить читать, а в гости Крауч не ходил, считая светские приемы праздным времяпрепровождением. То, что решать некоторые вопросы и получать определенные сведения проще в неформальной обстановке, Крауч-старший не понимал. По его мнению, управлять правопорядком в магической Британии можно было только из соответствующим образом обставленного кабинета, иначе все приказы теряли силу. Хорошо, что хотя бы его сын вырос нормальным волшебником и папиных причуд не разделял. В гости приходил запросто, даже после того, как провалил экзамен в школу авроров.

Когда в очередной раз Барти-младший пришел на чай, а Августа удалилась гулять с ребенком (это надо было делать строго по часам, а гости почему-то приходили не по расписанию), Фрэнк, смеясь, сказал:

— Ты знаешь, моя мама собирается идти к твоему отцу жаловаться на нас.

Барти почему-то побледнел и пролил немного чая на стол.

— Зачем? — едва совладав с собой, спросил он.

Фрэнк не понял, почему Барти так разволновался, но списал на то, что Крауч-младший побаивался Крауча-старшего и одно его имя вызывало неприятные воспоминания.

— Да видишь, — продолжал, посмеиваясь, Фрэнк, — она считает, что мы не занимаемся ребенком и нам обязаны дать на это отпуск.

— Тогда уж к Волдеморту бы за этим пошла, — засмеялась Алиса. — Война-то не кончается!

Фрэнк с выражением притворного ужаса на лице замахал руками:

— Не вздумай высказать при маме эту идею! А то ведь пойдет!

На этот раз они не заметили, что Барти побледнел еще больше, а если и заметили, то списали на страх перед Волдемортом, которого Барти, как и многие, не называл по имени. И они тем более не догадались, куда Барти спешно направился после чаепития.

А направился он ни к кому иному, как к Лестрейнджам, и заявил с порога:

— Все пропало! Меня раскрыли!

Рудольф, как всегда, остался спокойным. В девяти из десяти случаев Барти начинал разговор именно с этих двух фраз, а в десятом ему просто не давали раскрыть рта.

Рудольф не спеша налил Барти сливочного пива, отхлебнул немного из своей кружки, затянулся сигаретой и только после этого спросил:

— Ну, рассказывай, что случилось.

Двадцать минут ушло на сбивчивый рассказ о визите к Лонгботтомам, тридцать — на объяснение Барти, что ничего страшного не случилось и никто его не разоблачил, и еще десять — на ликвидацию последствий опрокинутой бутылки сливочного пива. После чего Барти был отпущен домой, куда должен был вернуться еще полчаса назад, а Рудольф посмотрел на Беллу и истерически расхохотался.

— Ну, это надо же было придумать! Отпуск по уходу за ребенком! Надо Малфою подать идею, а то от него больше шума, чем пользы!

Беллу заботило другое:

— Эта бабка на самом деле посмеет побеспокоить Темного Лорда?

— Темному Лорду после Валбурги Блэк ничего не страшно, — утешил жену Рудольф. Но та все не успокаивалась:

— А зачем ему нужны сведения о Лонгботтомах? Что-то ведь в них особенного есть?

— А в Поттерах что есть? О них он тоже собирает сведения.

— Я все же расскажу Лорду, — решила Белла. — Пусть посмеется.

Оба упустили из виду, что у Лорда Волдеморта не было чувства юмора. Он как раз решал задачу, кого надо убить, чтобы не сбылось Пророчество — Гарри Поттера, Невилла Лонгботтома или же обоих по очереди, и рассказ Беллы про ненормальную бабку склонил чашу весов в пользу (точнее во вред) Лонботтомов.

— Если она настраивает младенца против меня, что же будет, когда он вырастет! Я убью их всех, а потом возьмусь за Поттеров — для подстраховки! — торжественно заявил Темный Лорд, рассмеявшись демоническим смехом.

— Да, мой господин, — поклонилась Белла, втайне надеясь, что ничего с ее обожаемым Лордом не случится. Тем более, что Августа Лонгботтом и впрямь не была страшнее Валбурги Блэк, на которой молодой Том Риддл как-то пообещал жениться, а потом предпочел мировое господство.

На Хэллоуин Фрэнк и Алиса получили неожиданный выходной и собрались к Поттерам.

— Вы оставите ребенка одного? — всполошилась Августа.

— Не одного, а с тобой, — возразил Фрэнк.

— Мы может взять его с собой, — предложила Алиса, зная, что идея не пройдет.

— Я не пущу Невилла в дом, где детям позволяют летать на метле!

Невиллу метлу никто бы и не дал, ибо он, в отличие от Гарри, координацией не блистал и падал даже на ровном месте. А даже если бы и дали, он бы и не подумал взлетать, а стал бы грызть прутья. Но Алиса и не собиралась сообщать это свекрови. Точно так же она не собиралась сообщать, что по сведениям Дамблдора Волдеморт охотится не только за Поттерами, но и за Лонгботтомами. Но Волдеморт, скорее всего, празднует Хэллоуин в компании своих любимых Лестрейнджей и никого убивать не пойдет, а если пойдет, вчетвером, а то и впятером (если считать Сириуса, который вечно околачивается у Поттеров) они легко с ним справятся.

Однако логику Волдеморта не дано постичь даже опытным аврорам. Темный Лорд, вспомнив изречение Рудольфа, что лучшая маскировка — это ее отсутствие, выбрал для нападения на Лонгботтомов именно Хэллоуин. В это время никого не смутит черная мантия, волшебная палочка и мрачный вид. Напротив — по дороге к дому Лонгботтомов Волдеморт встретил несколько фигур, очень похожих на него самого — в черных плащах, с волшебными палочками (один был даже с метлой) и с мертвенно-бледными лицами (скорее всего это были маски). Очень хотелось разобраться с магглами, которые посмели в него играть, но Темный Лорд не стал терять времени. На обратном пути разберется.

В отличие от Поттеров, Лонботтомы свой дом заклятьем Фиделиус не защитили, и поэтому Волдеморт беспрепятственно проник в прихожую. Там, правда, споткнулся об оставленные Алисой на самом видном месте домашние тапки, которые Августа еще не успела обнаружить и поставить на место. У Темного Лорда не было привычки поминать всех темных магов прошлого, как у Руквуда, ругаться по-русски, как у Долохова, и стонать о погубленной мантии, как у Малфоя, но что-то на парселтанге он прошипел. Вероятно, очень неприличное ругательство, вот только понять его было некому. Зато было кому услышать — миссис Лонгботтом обладала очень тонким слухом.

Августа, объясняющая Невиллу, как наливать воду в котел (малыш все норовил уползти к столу, с которого свисала очень красивая скатерть), замолчала и прислушалась. Звук из прихожей не повторился, но миссис Лонгботтом уже встала и направилась посмотреть, что же там произошло. На пороге гостиной она столкнулась с Волдемортом.

— Авада кедавра! — прокричал тот, но реакция Августы оказалась не хуже, чем у какого-нибудь игрока в квиддич. Она увернулась, и зеленый луч угодил прямиком в камин.

Невилл, поковылявший было к скатерти, остановился и рассмеялся. Смеющихся детей Волдеморт ненавидел еще больше, чем плачущих, ибо подозревал, что все, кто смеется без причины (а дети смеялись всегда без причины), смеются над ним.

Театральным жестом Волдеморт направил палочку на Невилла... но заклятие произнести не успел, потому как Августа изо всех сил ударила его полным воды котлом по голове. Волдеморт выронил палочку и упал без чувств. Августа удовлетворенно улыбнулась, произнесла "Инкарцеро" и направилась к камину, а Невилл потянулся к упавшей волшебной палочке. Пока миссис Лонгботтом сначала пыталась дозваться хоть до одной живой души в аврорате, а потом пререкалась с Краучем-старшим на тему того, кто должен выполнять обязанности охраны магического правопорядка, Невилл взял палочку, вытянул руку и торжественно произнес:

— Аляля каляля!

Что-то громыхнуло, сверкнула зеленая вспышка, и Волдеморт исчез, оставив на своем месте аккуратную кучку пепла.

Когда Фрэнк и Алиса вернулись из гостей, они обнаружили рыдающего Невилла и Августу, увлеченно препирающуюся с Краучем-старшим. Завидев сына, Августа тут же набросилась на него:

— И чем вы только занимались последние десять лет? Если вашего Волдеморта младенец может прикончить!

— Еще не доказано... — забубнил Крауч, но Августа говорила громче и убедительней.

— Что тут еще доказывать? Где Волдеморт? Был, да весь вышел! А если ребенок способен с ним справиться, а они, — она показала на сына и невестку, — неспособны, то давно пора им дать отпуск для воспитания ребенка!

— Он действительно убит? — спросила Алиса, поднимая с пола волшебную палочку Волдеморта. — Надо будет отдать на исследование.

— Сами сначала исследуем, — ответил Фрэнк. И, дождавшись, пока миссис Лонгботтом пойдет провожать мистера Крауча до двери, добавил: — Дамблдор что-то говорил о том, что Волдеморт добивался бессмертия и добился того, что с одного раза его не убьешь.

— А чтобы убить его во второй раз, нужно сначала воскресить? — усмехнулась Алиса.

Невилл перестал плакать и теперь лез на колени к маме, чтобы потрогать волшебную палочку. Алиса передала палочку Фрэнку и взяла малыша на руки.

— Мама! — сказал Невилл. — Бух! — и рассмеялся.

— Он убил, он и воскресит, а потом опять убьет, — сказал Фрэнк и тоже рассмеялся. — Мама не права, что мы ребенка не воспитываем. Гарри Поттер бы так просто Волдеморта не убил.

— У Гарри Поттера нет такой бабушки, — заметила Алиса.

— Зато теперь я знаю, чем мама отличается от Волдеморта, — радостно заявил Фрэнк.

— И чем же?

— Ее, в отличие от Волдеморта, никакая детская стихийная магия не убьет!