Сувенир

Тогда явился меж нами некто, подобный нам обличием, но выше и прекраснее нас; и он сказал, что пришел к нам из жалости.

— Плохо, что вас оставили одних и без наставника, — говорил он. — Мир полон чудес и богатств, которые может дать знание. Вы могли бы есть сытнее и вкуснее, а не так, как теперь. Вы могли бы построить себе уютные жилища, и зажигать в них свет, оставляя тьму за порогом. Вы могли бы одеваться, как я.

Дж. Р. Р. Толкин Атрабет Финрод ах Андрэт

Мелькор стоял перед собравшейся толпой людей и смотрел на них. А люди смотрели на него. Очень внимательно. И нельзя сказать, что Мелькору очень нравилось то, как люди на него смотрели. Он так старался, придавая себе самый красивый облик из всех возможных (стандарт красоты был выведен в результате долгого и тщательного наблюдения майяр-разведчиков), он прочитал им такую речь, он показал им своей могущество, а они... А они смотрели на него, примерно как ребенок на яркий камешек — не то в песочный замок вставить, не то в рот сунуть... И никто, даже самые юные девушки, не смотрели на него с обожанием и поклонением, которого он в нетерпении ожидал. Девушки если на что-то и смотрели с интересом, так это на пряжки его плаща и застежки рубахи, да и то краем уха он уловил в их щебете что-то вроде: «а я бы вон ту пуговицу пришила на полпальца ниже».

Вперед вышел здоровенный мужик ниже Мелькора на голову, но зато в полтора раза шире, и громким басом произнес:

— Ты, паря, не дури. Ты тут так красиво говорил о Тьме и чем-то там еще, токо я так и не понял — нам-то с этого чего будет?

Это было не совсем то, чего хотел Мелькор, но гораздо ближе к истине. К истине в его, мелькоровом, понимании.

— Я пришел научить вас. Я хочу, чтобы вы были такими как я.

— А мы не хотим быть такими, как ты! — пискнул какой-то мальчишка лет восьми. — Тогда все будут одинаковыми и перепутаются!

— А наш папа тебя красивее! — поддержала его замурзанная девчонка лет четырех, судя по схожести физиономий — сестренка.

Мелькору захотелось истребить весь этот народ, начиная с чересчур наглых детей, но он сдержался. Привлечение людей на свою сторону было частью большого стратегического плана и оно не должно было сорваться, как получилось с нолдор.

— Я хочу сказать, что я пришел научить вас всему тому, чего вы не знаете. Вас оставили без наставника, и вы не знаете, какие богатства таит в себе наш мир. Вы бы могли вкуснее есть, красивее одеваться и освещать свои дома, оставив ночную тьму за порогом...

На этот раз люди слушали внимательнее, но постоянно переглядывались друг с другом и с этих взглядах Мелькору чудилась какая-то снисходительная усмешка.

— Мужик, — перебил его худощавый высокий мужчина, — ты с какой луны свалился? Да мы и так не в темноте живем, и тебя научим, если тебе чё надо. Идиотами нас не считай, ты понял, да? — и человек выразительно поиграл дубинкой, которую держал в руке.

Мелькор мысленно помянул папу Эру. Теперь он понял, почему никто из Валар не пришел к людям. А он-то, дурак, обрадовался...

Оставалось еще одно средство. А вот если оно не подействует — хоть иди в Валинор сдавайся светлым.

Темный Вала широко улыбнулся и достал из-под плаща тяжелый мешок, перевязанный розовой ленточкой.

— Я пришел к вам, потому что вы мне нравитесь. И в знак этого принес вам сувениры. Посмотрите, что умеют делать у нас.

— Сувениры? — люди недоверчиво качали головами, однако подвинулись поближе.

Мелькор, все так же широко улыбаясь, сунул руку в мешок и стал доставать оттуда сувенир за сувениром. Драгоценные камни, украшения, наборы инструментов по дереву и металлу, швейные иглы и мотки тончайшего шелка, кисти и бумага — чего там только не было. Люди с радостью принимали каждую вещь и сердце Мелькора возрадовалось. Наконец-то, раздавая подарки, он получит над ними власть!

Прошло не так уж много времени — всего каких-то часа два или три — когда сувениры кончились. Кто-то ухитрился вырвать из рук зазевавшегося Мелькора еще и мешок. Мешок для подарка не предназначался, но и ценности особой не представлял. Черный Вала только открыл рот, чтобы прочитать речь о Тьме, которая щедро одаривает поклонявшихся ей, как какая-то тетка ткнула пальцем в застежку его плаща и твердо произнесла:

— Сувенир!

— Это не сувенир, — попытался отбиться Мелькор, но не тут-то было.

— Сувенир! — еще уверенней произнесла тетка, ловко отцепила застежку и растворилась в толпе. Мелькор взялся было за плащ, чтобы укрепить его у себя на плече, но вдруг обнаружил, что держится за него не один.

— Сувенир! — не оставляющим сомнения тоном произнесли белобрысые парень и девушка, но то брат и сестра, не то муж и жена. В этот плащ они могли укутаться вдвоем.

— Не сувенир! — заорал Мелькор, но было уже поздно. Плаща и след простыл, а юные девушки уже отдирали пуговицы с его рубашки.

Слкдующие полчаса были для Мелькора кошмаром, сравнимым разве со стоянием в Кругу Судеб после Войны Могуществ. Он стократ пожалел, что не принял облик Крылатого Валы — тогда было бы хоть во что закутаться, и стократ благословил Гортхаура, уговорившего оставить Сильмариллы в Ангамандо.

Сквозь довольную, подсчитывающую трофеи толпу, пробился старик с посохом, судя по одежде — шаман. Он посмотрел на Мелькора, на котором остались только валинорские наручники (снять их не смог никто, хотя пробовали) и внушительно произнес:

— Ты обманул нас! Ты скрыл от нас самый красивый сувенир! Но знай — он все равно достанется человеку!

Больше Мелькор к людям не приходил. Правда, Сильмариллы это все равно не спасло.