Эксперимент

На третий день заседания секции толкинистики Зиланткона в классе остались только самые стойкие. Уже все основные доклады сделаны и все игры заявлены, а день был зарезервирован под свободное обсуждение того, что не успели обсудить вчера и позавчера. Очень быстро народ перешел к свободному обсуждению всего попало, не обращая внимания на потуги Ариэль, ведущей секции толкинистики, вернуть дискуссию в какое-то одно определенное русло. В дальнем углу Нэртис вместе с нижегородскими эльфами выясняла тонкости произношения в квэнья. У окна трое москвичей обсуждали правила намечающейся ХИ-шки, пытаясь найти хоть какое-то соответствие книгам Толкина. На крайней парте у двери мы с Краймером беседовали о новой структуре его сайта и о том, как в нее можно впихнуть мою страничку. Жизнь, можно сказать, бурлила. Однако Ариэль, нашей дивной и светлой эльфийке из Нолдор сия картина не нравилась — а кому, простите, можно понравится полное отстранение его от власти? После нескольких тщетных попыток объединить несколько свободных обсуждений в одно, подвластное ее воле, Ариэль выбрала объектом своего внимания одиноко сидевшую на первой парте в среднем ряду девушку в черном платье и черном плаще, которая тихо мечтала о чем-то своем и не выказывала ни малейшего желания присоединиться ко всеобщему хаосу.

— А вот ты что думаешь о влиянии Клятвы Феанаро на численность Нолдор в Первую Эпоху?

Девушка подняла большие чистые черные глаза и честно ответила:

— Не знаю... Я больше Черную Книгу люблю, а там про численность Нолдор ничего не написано...

— Ах, ты любишь Черную Книгу? — с охотничьим азартом произнесла Ариэль. Если бы при ней был меч, она бы выхватила его из ножен в порыве боевого бешенства, но меч, даже текстолитовый, увы, отсутствовал и приходилось пользоваться тем оружием, что всегда под рукой — словом. А этим наша светлая толкинистка владела в совершенстве. — А позволь узнать, за что именно ты ее любишь?

Народ насторожился. Все знали ненависть Ариэль к Ниенне и ниеннистам, ненависть тем более странную, что ни с той, ни с другими, светлая Нолдэ предпочитала не общаться. Но стоило ей только услышать слово «Черная Книга» или какую-либо фразу из таковой, как она тут же обращалась в разъяренную волчицу, готовую загрызть насместь противника... Если он, конечно, был слабее ее морально. С самой Ниенной Ариэль предпочитала не связываться.

— Ты вообще откуда? Как тебя зовут?

— Гэллаан, из Красноярска, — спокойно ответила девушка. Сама маленькая, тоненькая, личико совсем детское, а глазищи большие. Прямо как у Элхэ. Или у героини одного из многочисленных японских анимэ...

— Так скажи мне, Гэллаан, чем тебе так нравится эта книга? Этот бесконечный набор беспорядочных эмоций, этот надрыв, эти черные сопли в каждой строке?

— Нету там никаких сопель... соплей, — невозмутимо ответила Гэллаан. — Читать надо уметь. Если настроишься на неприязнь, в любой книге можно самые страшные пороки отыскать. А «Черная Книга» — это вовсе не сопли. Не истерика с надрывом. Вам хочется это видеть, вот вы и видите.

— А что же там следует видеть? — со зловещей иронией спросила Ариэль. — Что ты там видишь? О чем эта книга?

— О любви. О понимании. О том, что добро и зло — это не два цвета на плакате и не так-то просто их разграничить...

— Так ты считаешь, что Моргот не был злом?

— Мелькор не был злом, — подчеркнув первое слово, сказала темная эльфийка. — Даже у Толкина сказано в самом начале, что он был наделен большими способностями и могуществом и хотел творить. Разве может творец обратить свои силы во зло? Ему просто помешали воплотить свой замысел.

— Ой-ой-ой, бедного Моргота обидели, игрушку отобрали, — издевательски произнесла Нолдэ. — Он, несчастный, так расстроился, что пол-Белерианда в развалины обратил. Да ты, девочка, хоть что-нибудь читала, кроме своей драгоценной «Черной Книги»? Труды Святых Отцов, например? Блаженного Августина? Как ты можешь рассуждать о добре и зле, не зная простейших определений?

То, что эти «простейшие определения» надо выковыривать из десятка толстых томов, написанных, к тому же скучнейшим научным языком, Ариэль, как всегда, умолчала.

— Я много чего читала. Но я сама определяю, чему мне верить, а чему нет. Черной Книге я верю. А вот вашим псевдоученым рассуждениям — нет.

Имелась в виду, скорее всего, прошлогодняя статья о том, почему «Черная Книга» есть зло, а Мелькор есть дьявол, опубликованная в «Анналах Валинора». Каюсь, у меня не хватило сил не то что прочитать, но даже скачать сей монументальный труд — мой модем сумел переварить только сто из шестисот сорока трех с половиной килобайт, после чего вырубился наглухо и воскресить его смогли только совместные усилия всех трех моих знакомых компьютерщиков.

— А совершенно зря. Прежде, чем о чем-то рассуждать, нужно знать хотя бы определения элементарных вещей. Ты можешь хотя бы сказать, что такое зло?

— Зла не существует, — твердо ответила Гэллаан.

Нолдэ зловеще улыбнулась.

— Не существует, говоришь? Ну что же, сейчас мы проведем небольшой эксперимент. Прошу заранее меня извинить...

Ариэль величественно поднялась со своего председательского места, подошла к оторопевшей эльфийке Тьмы и, размахнувшись изо всех сил, закатила ей здоровенную оплеуху.

— Ну что, это по твоему не зло?

Все находящиеся в классе квэнди потеряли дар речи.

— А тебе не кажется, что ты употребляешь некорректные приемы ведения идеологических дискуссий? — встал в полный рост долговязый парень в очках, сидевший у окна. Кажется, его звали Эл — сокращение не то от «Элронд», не то от «Элендил».

— В чем же тут некорректность? — усмехнулась Ариэль.

— Для того, чтобы убедить собеседника в неправильности того или иного действия, не обязательно это действие производить физически. Допустим, если вы хотите показать бессмысленность атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в сложившейся на август 1945 года военной ситуации, то вам совершенно необязательно производить атомный взрыв в аудитории. К тому же дальнейшее обсуждение будет совершенно бессмысленно.

Притихший было класс взорвался криками.

— А при чем тут атомная бомба?

— Ты еще лекцию по истории философии прочитай!

— А если слов не понимают?

— Что же — если слов не понимают, надо по морде бить?

— Да что вы к этим японцам прицепились? Судачат — побежденные, побежденные, а вы посмотрите, как они живут, эти побежденные!

Никто не заметил, как Гэллаан тихо встала и вышла из класса.

Часа через полтора, когда народ угомонился и вознамерился расползаться по местам проживания для подготовки к балу, я отозвала в сторонку Нэртис и Краймера.

— Ребята, это нечестно. Мы должны что-нибудь сделать.

— А что ты предлагаешь? — с сомнением спросил Краймер.

— Вы кого-нибудь из казанцев знаете?

— Знаем, а что?

— А вот что. Сейчас мы отлавливаем кого-нибудь из казанцев и спрашиваем, где здесь ближайший магазин сувениров. А завтра с утра...

Последний день Зиланткона, как всегда, был наполнен предотъездной суетой. Еще не отошедшие от бурно проведенной ночи люди, эльфы и прочие национальности упаковывали рюкзаки, обменивались адресами, допевали недопетые песни и спешно обговаривали не затронутые еще вопросы. Мы с Краймером и Нэртис, разобравшись со всеми делами и собрав все вещи, отправились на поиски Ариэль.

Искомая эльфийка обнаружилась на крылечке ДК Гайдара в окружении рюкзаков и с большой черной папкой, которую она бережно прижимала к груди.

— Здравствуй, Ариэль! — радостно начал Краймер. — За отлично проведенную секцию толкинистики Зиланткона я, от имени «Библиотеки Минас Тирита», вручаю тебе ценный подарок!

И Краймер протянул не ожидающей никакого подвоха Нолдэ завернутый в тонкую бумагу подарочный набор — три очень хрупких и очень красивых стеклянных рюмочки, украшенных совершенно эльфийскими цветочками.

Пока Ариэль изумленно разглядывала подарок, еще не зная, что с ним делать, мы подхватили рюкзаки и направились к трамвайной остановке. По количеству собравшегося на остановке народа посадку в трамвай вполне можно было сравнить со штурмом Ангбанда в Войне гнева. Нам-то что, у нас нет ли длинномерных мечей, ни тонкого стекла...

И пусть Ариэль теперь думает — добро мы ей сотворили или зло? Если, конечно, сможет думать о чем-либо еще, кроме сохранения хрупкого подарка в долгой дороге от Казани до Москвы...