Совет

Рожденный свободным, ты знаешь, что в мире есть зло,
И счастлив, сумев свято верить — оно не придёт.

Мистардэн. Песня следующих

По берегам Эсгалдуина много таких деревьев, спускающихся своими ветвями к самой воде. А это старое дерево прямо-таки нависло над рекой, и если взобраться повыше на ствол, то под тобой окажется речная гладь, а вокруг — сонм зеленых листьев. Красота! Кто первый прозвал это дерево «древом совета», осталось неизвестным. Кажется, Даэрон. Название укрепилось. И привычка собираться здесь и обсуждать важные дела перед тем, как докладывать о них королю, укрепилась тоже. Конечно, здесь собирались не только за этим. Но сейчас...

Лютиэн, как всегда, устроилась на самом верху, на такой тонкой ветке, что приходилось только удивляться, как та до сих пор не сломалась. Лайтинн, напротив, села внизу, так что ее босые ноги почти касались воды. Даэрон, Саэрос и Маблунг уместились на толстом стволе, идущем почти горизонтально. Рядом с Даэроном пристроилась маленькая хрупкая девушка в белом платье, выглядевшая весьма подавленной. Все молчали. Никому не хотелось первым начинать разговор, который может оказаться неприятным. Это до чего же надо дожить! — подумал Даэрон. Сами себя боимся. Так не пойдет. Раз никто не желает начинать первым, придется ему.

— Лаэрин, — обратился он к сидящей рядом девушке, — расскажи все еще раз.

— Я уже рассказывала...

— Ты рассказывала мне и Лютиэн.

— Дайрон, может пожалеем ребенка? — подала голос Лютиэн. — Еще раз это переживать...

— Я не ребенок! — вскинулась Лаэрин. — Я тебя ненамного всего младше!

Ну да, ненамного — всего на какую-то сотню солнечных лет. Или две сотни. Кто их считал? Вот Лайтинн старше Лютиэн не на одну и не две сотни солнечных лет, а кажется младше. Но это только по сравнению с Лютиэн. А вот об Лаэрин иначе, как «малышка», не скажешь. Даже странно услышать, что это малышка облазила половину Белерианда в одиночку и одна из первых повстречалась с пришельцами из-за Моря, Нолдор.

Нолдор... Не было их — не было и проблем. И древо совета использовалась исключительно ради того, чтобы послушать новую песню Даэрона или новую сказку Лайтинн. Что им там не сиделось, в Земле Благословенной?

— Хорошо, я согласна. Ты не ребенок. Тогда рассказывай.

— А что рассказывать? — Лаэрин посмотрела на них с вызовом. Да не так она проста, эта хрупкая девчушка! — У меня есть друг. Из Нолдор. Живет в Хитлум. Недавно мы с ним опять поссорились.

— Из-за чего?

— Да собственно ни из-за чего. Я спросила, собираются ли они возвращаться в Аман и возьмет ли он меня с собой, а он переменился в лице и начал на меня кричать. Я обиделась и сказала, что иду домой и пусть только попробует меня удержать.

— И ушла?

— И ушла. А он за мной даже и не пошел.

Лютиэн покачала головой. Ей уже не раз приходилось выслушивать подобные истории, но обычно их участники как-то находили выход из ситуации. Часто — с ее помощью. Как можно помочь здесь, она не представляла. Ни когда разговаривала с Лаэрин в первый раз, ни сейчас.

— Ты дальше рассказывай, — подбодрил девушку Даэрон, видя, что она опять замолкла.

— Я рассказываю! А дальше я не выдержала и решила вернуться. К тому же я гребень забыла, а мне жалко было его бросать. Думаю, вернусь за гребнем и заставлю просить прощения. Прихожу. А у него дверь открыта и он со своим другом разговаривает. Как раз обо мне. Я решила послушать.

— И они тебя не заметили?

— Они были собой заняты. А я тихо-тихо стояла, как иногда в лесу мы птичек выслеживаем. И он говорит — я не могу ей ничего дать, на нас лежит проклятье, мы убивали в Альквалондэ ее родичей...

— Как? — вскричал Саэрос. — В Амане?

— Лаэрин, у тебя есть родичи в Амане? — спросил Маблунг.

— У меня нет. А вот у подруги моей матери...

— Причем тут подруга твоей матери! — раздраженно сказал Саэрос. — При чем здесь кто-то конкретно! Мы, Тэлери, единый народ — и те, кто уплыл в Аман и те, кто живет в Огражденном Королевстве и те, кто не дошел до Белерианда, а потом вернулся. Зло, причиненное хотя бы одному, станет горем для всего народа!

— Погоди, Саэрос, — мягко произнес Даэрон, — ты прав, но мы еще ничего не знаем. Что он еще сказал?

— А больше ничего. Я подошла к дому и его окликнула. Они тут же замолчали. А я забрала гребень и убежала.

— И даже не распросила, что он говорил?

— А ты бы смог? — Лаэрин пристально посмотрела на Саэроса. Тот смутился:

— Не знаю. Может быть и не смог бы.

— Вот то-то же!

— Что ты намереваешься делать, Лаэрин?

— Пойду в Хитлум и еще раз с ним поговорю. Я тогда испугалась, а сейчас нет! Пусть только попробует что-либо скрыть!

Лютиэн улыбнулась. Ну до чего решительная девочка! А ведь прибежала к ней вся в слезах, Лютиэн уже думала, не звать ли Мелиан на помощь. Не понадобилось. Сами справились. И теперь вновь собирается идти к нему. Вот что любовь с эльфами делает. Интересно, а она сама бы выдержала такое? Сумела бы стать сильнее, чем она есть, ради любви? Впрочем, что думать о том, чего нет. Лучше подумать над словами Лаэрин.

— Можно мне идти?

— Да, иди, — рассеянно бросил Даэрон. И посмотрел вверх, на Лютиэн. — Что скажете?

Повисло молчание. Опять никто первым говорить не хочет. Даэрон перевел взгляд на Маблунга — ну, выручай, старый друг.

— Это нелепо, — заговорил Маблунг. — Я не первый раз сталкиваюсь с подобными слухами. Но какая выгода Нолдор убивать Тэлери?

— Ты считаешь, что Лаэрин говорит неправду?

— Я так не считаю. Хорошо, давайте рассуждать по порядку. Что мы знаем о Нолдор? Они пришли с Запада и расселились в основном по северным пределам. Это правильно — нужно, чтобы Белерианд быз защищен от Врага, который угрожает нам с севера.

— Это мы все знаем, — поморщился Саэрос, — самый главный вопрос — зачем они к нам пришли и что у них произошло в Амане. Ведь Мелькор тоже был в Амане, он был заключен в Чертогах Мандоса, а потом его отпустили...

— Так все правильно! — обрадовалась Лютиэн. — Его отпустили, а он сбежал в Эндор, дабы вдали от взоров Валар творить там зло. Нолдор же прибыли за ним, чтобы спасти нас.

— Тогда почему они не принесли нам никакой вести ни от Валар, ни даже от Ольвэ? — недоуменно спросил Маблунг. — Если Валар послали их на борьбу с Мелькором...

— Ах да, — перебила его Лютиэн, — Мелькор похитил величайшее сокровище Нолдор — Сильмариллы. Три камня, в которых заключен свет Амана. Феанор с сыновьями поклялись отнять Сильмариллы у Врага, а остальные пошли за ними.

— Значит, если бы Мелькор не украл Сильмариллы, Нолдор было бы все равно, что он натворит в Эндор? — язвительно заметил Саэрос.

— Как ты не можешь понять! Это величайший плод трудов Феанора...

— Про Сильмариллы тебе Галадриэль рассказала? — поинтересовался Даэрон.

— Не мне. Маме. Они здорово подружились в последнее время.

— Так вот бы и спросила у нее, что там произошло! — нетерпеливо сказал Саэрос. — Что мы здесь будем гадать!

Лютиэн покачала головой.

— Не могу я с Галадриэль разговаривать. Она, как яркое солнце, на которое смотреть можно лишь сквозь густую листву. Так же и я могу разговаривать с ней только в присутствии Келеборна. А его я вмешивать не хочу.

— Но твоей матери она что рассказала?

— Только то, что вы уже знаете. Как Мелькор украл Сильмариллы и погасил свет Амана. Мама почувствовала, что она что-то скрывает, но Галадриэль просто отказалась рассказывать.

— Значит, надо было ее заставить! — не унимался Саэрос.

— Ты считаешь, что моя мама способна кого-то заставить? То есть, конечно, способна, но она этого не сделает. Нельзя узнавать чужие мысли, если их хотят скрыть от тебя.

— А убивать наших родичей можно?

Саэрос вскочил на ствол дерева и посмотрел прямо в глаза Лютиэн. Таким пронзительным взглядом, как будто это она была в чем-то виновата. Виновата в том, что не убедила Мелиан преступить собой же установленные принципы. Но она-то, Лютиэн, тут при чем? Пусть пойдет и скажет Мелиан, раз он такой смелый! Пусть сам попробует поговорить с Галадриэль!

Напряжение остановил спокойный голос Даэрона:

— Саэрос, мы еще ничего не знаем. Маблунг, ты говорил о каких-то еще слухах? Почему же ты раньше нам не сообщил?

— Не сообщил, потому что эти слухи были весьма неопределенные. Кто-то кому-то сказал, что друг его друга что-то слышал... Я привык доверять только тому, кто видел своими глазами. Или слышал своими ушами. Сегодня я услышал первое свидетельство очевидца. И хорошо, что вы попросили Лаэрин рассказать еще раз, при нас всех, а не пересказали ее слова. Я вижу, что она говорит правду. Она действительно слышала то, что нам передала. Но она застала не весь разговор, а лишь обрывок его, да и говорили они на своем языке. То, что их язык сложен для понимания, мы с Дайроном уже имели возможность убедиться. Правильно ли она поняла, то, что услышала?

— Это можно было как-то понять неправильно?

— Да можно! На самом деле он мог сказать: «мы видели собственными глазами, как Мелькор убивал Тэлери, но не смогли ничего сделать».

— Про Мелькора ничего сказано не было!

— А кто еще мог убивать Тэлери, как не Мелькор?

— Но она не сказала «Мелькор». Она сказала «мы». То есть он сказал «мы». Значит, это были Нолдор.

Даэрон тяжело вздохнул. Ну что у него за друзья — вечно спорят между собой. Саэросу нужно срочно найти виноватых, пока не найдет не успокоится. Маблунг предпочитает все сначала выяснить, а потом уже судить. До этого серьезных поводов для ссоры у них еще не находилось. Неужели этот будет первым?

— Погодите! Опять мы ни к чему не пришли. Маблунг, мы начали выяснять, что мы знаем о Нолдор. Давай по порядку.

— Мне кажется, сыновья Феанора и сыновья Финголфина недолюбливают друг друга, — сказал Маблунг после паузы. Сказал неуверенно, словно еще не знал — стоит это говорить или нет.

— Откуда ты взял? — удивилась Лайтинн.

— Я в этом не уверен... но на празднике они вели себя подчеркнуто любезно друг с другом. Слишком много говорили о дружбе и о верности. А настоящие друзья об этом не говорят. Вот если дружба раскалывается — тогда да...

— Маблунг, теперь уже ты придумываешь, чего нет! — рассмеялся Даэрон. — Я тоже был на этом празднике. Я говорил с Маглором.

— Говорил? — ехидно улыбнулась Лайтинн. — По-моему, ты с ним пел.

— Он с ним пил! — подхватила Лютиэн.

Все рассмеялись.

— И пил, и пел, — невозмутимо сказал Даэрон, — и ничего странного в нем не заметил.

— Даже то, что он смотрел на тебя с чувством нескрываемого превосходства?

— Каждый певец считает себя лучшим менестрелем Белерианда и смотрит на остальных с чувством превосходства. Но я снисходительно отнесусь к ним, ибо знаю, что лучший менестрель во всем Эндор — это я!

Лютиэн расхохоталась так, что чуть не упала с ветки. Еле-еле удержалась. Лайтинн засмеялась вслед за ней. Даже Саэрос не удержался. Один Маблунг сохранял невозмутимый вид. Он очень любил и уважал Даэрона, но говорить с ним о его песнях было совершенно невозможно. Менестрель тут же терял всю способность рассуждать логически и начинал нести бред и смешить окружающих. Маглор — он не таков. Маглор — серьезнее. Но вот признаваться Даэрону в том, что некоторые песни Маглора ему понравились, Маблунг и не собирался. И тем более он не собирался признаваться в этом Маглору. Маглор и на него смотрел с превосходством. И даже попытался проехаться по поводу синдар, которые воевать не умеют, и поэтому вынуждены прячаться за завесой чар. Хорошо, его вовремя прервали и он не успел закончить свою мысль. А то Маблунг ему бы показал, кто тут воевать не умеет...

— И все-таки в сыновьях Феанора есть что-то непонятное. Не то они что-то совершили, не то они что-то пережили.

— Но если Мелькор Финвэ убил и Сильмариллы украл, думаешь, можно оставаться к этому безучастным? — вмешалась Лайтинн. — Хотя я бы на месте Феанора так бы не привязывалась к Сильмариллам. Как-то я уронила в Эсгалдуин свое жемчужное ожерелье, но я же не полезла в водопад его спасать! Смастерил бы новые, да и дело с концом!

— Разве можно сравнивать водопад и Мелькора?

— Можно! И то, и другое — стихия. И лучше с ней не связываться, чтобы не затянуло.

— Ты считаешь, что со злом не надо бороться? — возмутился Саэрос.

— Нет, я так не считаю. Я, наверное, неправильно выразилась. Можно бороться с тем злом, что порождает Мелькор. Но с самим Мелькором лучше не вступать в борьбу. Он не просто сильнее, он другой, он — стихия. Ты не только ничего не обретешь, но и потеряешь то, что имел.

— Давайте не будем о Мелькоре, — перебила подругу Лютиэн. — Я надеюсь, никто из нас не испытает на себе его силы. Он сотворил в Амане много зла, и поэтому Нолдор пришли сюда...

— А как они пришли? — спросил Маблунг. — Каким путем?

— Ты считаешь это важным?

— Я все считаю важным! Каждую мелочь!

Ну как они не понимают! Чтобы развеять нависшую тревогу, надо восстановить истинную последовательность событий, а для этого нужна логика и точный расчет. И никто, кроме него, рассуждать логически сейчас не способен. Саэрос одержим желанием скорее найти врага и покарать его. Даэрон напишет песню и успокоится. Лайтинн мелочей она вообще не замечает. Лютиэн способна исцелить любого, соприкоснувшегося со злом, но о причинах зла она и не задумывается. Значит, опять обо всем думать должен он, Маблунг.

— Смотрите сами: когда Квэнди отправились в Аман, их перевезли Валар на острове, оторвав его от земных корней. Однако, Нолдор ушли против воли Валар...

— Откуда ты это знаешь?

— Правильно! — поддержала Лютиэн. — И мама тоже самое говорила. Продолжай, Маблунг.

— Значит, они должны были искать способ переправиться через море самостоятельно. А через море можно переплыть только на кораблях.

— И зачем ты все это говоришь? — проворчал Саэрос. — Разумеется, на кораблях. Что бы они о себе не думали, крыльев у них нет и ходить по воде они не умеют.

— А кто-нибудь видел эти корабли? — торжествующе спросил Маблунг.

А ведь действительно, где корабли? Почему их никто не видел? Почему Нолдор, такие гордые, такие все знающие, не привели свои корабли в гавани, дабы похвастаться, какого мастерства они достигли? Напротив, они предпочитают в гаванях лишний раз не показываться. Никто из них не поселился на берегу моря. Это странно.

— Но ведь корабли сгорели! — воскликнул Даэрон. — Балроги, слуги Мелькора, напали на войско Феанора, когда они только-только достигли берега, сожгли корабли и убили Феанора.

Маблунг внимательно посмотрел на друга. Как он уверен в своих словах! А уверен он всего лишь потому, что уже успел написать об этом песню. О страшной битве на побережье и о столпах пламени, отражающихся в стылой воде северного моря. Слов нет, песня красивая. Но воевать с Врагом и петь об этом песни — занятия несколько разные...

— Дайрон! Прежде чем писать песни, сначала бы послушал, что было на самом деле! Феанор с воинством Нолдор высадился в Лосгар, перешел через Эред Ломин и разбил лагерь на северном берегу озера Митрим. Там-то на них и напали орки. А погиб Феанор на Ард-Гален, почти под самыми стенами Ангбанда. Но войско Мелькора было загнано обратно, так как они могли сжечь корабли?

— Маблунг, да что ты привязался к этим кораблям? — вмешалась Лайтинн. — Никто их не видел, говоришь? Потому и не видел, что их не было! Нолдор пришли с севера, по вечным льдам. Мои друзья из Митрим своими глазами видели, как Финголфин с воинством шел с севера!

— Финголфин пришел позже Феанора!

— А это кто-нибудь видел?

Маблунг начал терять терпение. Не о том они говорят, совсем не о том! Раз никто не видел кораблей, значит, их не было? Разве можно так рассуждать? Если он говорит, что Феанор высадился в Лосгар, значит, он это знает, он в этом убедился. Разведчиков у нас в Белерианде достаточно.

Так бывает — усомнятся в твоей логике и сам в себе начинаешь сомневаться. Зачем он заговорил про корабли? Какое значение имеют корабли? Какая разница, были они или не было, а если были, то куда потом девались? И действительно ли сподвижники Финголфина и сыновей Феанора относятся к друг другу прохладно, или ему просто показалось?

— А что мы вообще знаем о Тэлери, живущих в Амане? — подала голос Лайтинн.

— Это имеет какое-то значение? — возразил Саэрос. — Мы о Нолдор сейчас говорим.

— А кто-то сказал, что важна каждая мелочь, — насмешливо протянула Лайтинн.

— Действительно! — поддержал ее Маблунг. — О наших родичах мы должны знать. А ты не спрашивала у Галадриэль?

— Я ее побаиваюсь, — честно призналась Лайтинн.

— Финрод рассказывал, что Тэлери жили на побережье, — подключилась к разговору Лютиэн. — У них была гавань Альквалондэ. Они жили, как наши Фалатрим — строили корабли, добывали жемчуг, пели на берегу моря...

Корабли? Маблунг почувствовал, как ускользающая от него мысль начинает возвращаться. Конечно, Тэлери любили море. И строили корабли. А Нолдор не пожелали селиться на побережье. Сыновья Феанора — так вообще на восток Белерианда забрались. Так чьи это были корабли?.. Правда, это еще не дает ответа на вопрос, куда они потом делись...

Маблунг поднялся.

— Я немедленно направляюсь в Фалас. Мне нужно поговорить с Кирданом.

— Зачем?

— Затем, чтобы понять! Дайрон, ты пойдешь со мной? Или я один?

— Я не понимаю, зачем тебе туда идти. Говорить с Кирданом, который ничего нового к тому, что мы знаем, уже не добавит...

— Кому тут нужно поговорить с Кирданом? — послышался новый голос. — Может, я смогу его заменить?

Все пятеро Синдар дружно повернулись и посмотрели на подошедшего. Эарсул из Фаласа, лучший друг Кирдана и хороший приятель Маблунга. Но что он здесь делает?

— Я так и думал, что найду вас здесь. Маблунг, Дайрон, перед тем, как идти к королю, я хотел бы с вами посоветоваться.

Маблунгу вдруг стало не по себе. Эарсул пришел явно с его ведома Кирдана и по его просьбе. Но что он скажет? Может и не нужно искать ответа на мучавший их вопрос?

— Пойдемте во дворец, по дороге поговорим. А вы, — кивнул он на девушек, — останетесь здесь.

— Это почему мы должны оставаться здесь? — возмутилась Лютиэн.

— Мы всегда были вместе! — поддержала ее Лайтинн.

— Эарсул, говори в чем дело, — сказал Даэрон. Он-то не ожидал ничего плохо.

— Кирдан встревожен странными слухами, поэтому и послал меня сюда. До вас они еще не доходили?

— Какие слухи? — насторожился Маблунг.

— У нас только и разговоров о том, что Нолдор, уходя из Валинора, убили всех Тэлери, чтобы отобрать у них корабли.

— ЧТО?

Лютиэн свесилась с ветки, и посмотрела на Даэрона.

— Это ведь неправда? Скажите, это неправда?

Маблунг легко спрыгнул со ствола дерева на берег.

— Я тоже надеюсь, что это неправда. А сейчас мы все идем к Тинголу. Вот теперь действительно пора рассказывать королю.

Раздался громкий всплеск — Лютиэн все-таки свалилась с ветки.