Вот, что я скажу тебе, птичка...

В один прекрасный вечер одного не менее прекрасного дня Эйлин Снейп отправилась в театр в компании семилетнего сына Северуса и подруги Лиз, маглорожденной волшебницы, работающей вместе с ней в министерстве. Тобиас идти в театр отказался, ибо путешествовать магическим образом счел ниже своего достоинства, а ехать из Манчестера в Лондон ему было просто лень.

За двадцать минут до начала спектакля Эйлин вспомнила, что забыла дома косметичку. Придти в театр не накрашенной было равносильно нарушению Статута Секретности, поэтому Эйлин, ничего не сказав ни сыну, ни подруге, аппарировала домой прямо из женского туалета. Найти косметичку было делом минутным, и женщина уже собиралась аппарировать обратно, как услышала снизу из гостиной какие-то странные звуки. Не выпуская из рук злополучной косметички, Эйлин спустилась вниз, осторожно открыла дверь гостиной и обнаружила своего мужа в объятьях блондинки-маглы, которая работала в магазинчике на соседней улице. Тобиас не успел ничего сказать, как Эйлин закрыла дверь, вышла из дома и с крыльца аппарировала.

Эйлин не подала и виду, что что-то произошло. В антракте она как ни в чем не бывало угощала Северуса пирожными из буфета, а после спектакля подробно ответила на вопрос сына о том, какое же зелье фра Лоренцо дал Джульетте, что она стала совсем как мертвая. Северус хотел приготовить это зелье прямо сейчас, а Эйлин прямо сейчас хотела объясниться с мужем.

Но муж во время ее отсутствия успел подготовиться и действовал по принципу «лучшая оборона — это нападение». Эйлин не успела раскрыть рта, а на нее обрушился поток обвинений: ребенком она не занимается, вместо того чтобы сидеть дома и вести хозяйство, ходит на работу, в доме ничего невозможно найти, вечно летают какие-то самолеты и ползают игрушечные змеи, и вообще, он, Тобиас, хочет нормальной жизни, а с женой-ведьмой он таковой не получит. Эйлин молча выслушала все обвинения, потом взяла в одну руку чемодан с книгами и ингредиентами для зелий, а в другую руку Северуса и ушла к маме.

Первую неделю Эйлин прожила относительно спокойно, если не считать примчавшейся на следующий же день Лиз. Подруга ахала и охала и пыталась защитить Тобиаса, которого сама же с Эйлин и познакомила. Но Эйлин держалась твердо и на уступки идти не хотела.

Через неделю к Эйлин заявился Альфард Блэк. С Блэками Эйлин училась вместе в школе — с Орионом и Сигнусом в одном классе, а Альфард был на два года старше, что не мешало им дружить. Когда Эйлин вышла замуж за магла, Альфард охотился в Африке на слонопотамов и был не в курсе. Орион был в курсе и поэтому прекратил общаться с Эйлин, так как с точки зрения семейства Блэков волшебница, вышедшая замуж за магла, покрывала себя позором на веки вечные.

Приходу Альфарда Эйлин очень обрадовалась. Они душевно посидели за чашкой чая и бутылкой сливочного пива, вспомнили школу, обсудили семейные дела Блэков, а также семейные дела самой Эйлин. Альфард похвалил ее решительность и самостоятельность и сказал, что она всегда может рассчитывать на его помощь.

Помощь Эйлин была не нужна, но она была рада, что Альфард не считает преступлением против волшебного сообщества ни ее брак с маглом, ни ее уход от него.

Через день Альфард явился снова. Преподнес Эйлин корзину цветов, а Северусу игрушечный самолетик образца Второй Мировой войны. Самолетик умел летать, жужжать и бросаться конфетами вместо бомб.

Последующие две недели Альфард приходил каждый вечер, и Эйлин заподозрила, что что-то тут не то. Сначала он на двадцать лет о ней забыл, а тут вдруг вспомнил. Это неспроста!

— Что тебе от меня надо? — прямо спросила Эйлин в очередной приход Альфарда.

Тот смутился и чуть не смахнул на пол полупустую бутылку сливочного пива, хорошо Эйлин успела остановить ее в полете и вернуть обратно на стол.

— Эээ... — выдавил из себя Альфард, но видя, что Эйлин не отступится, пока не получит ответа, выпалил на одном дыхании: — Я прошу твоей руки!

Эйлин опешила.

— Но я же замужем! — наконец-то нашлась она.

— Но твой муж от тебя ушел! — возразил Альфард.

— Это я от него ушла! — поправила Эйлин.

— Но он тебе изменяет! С блондинкой, да еще и маглой.

— Ты не любишь маглов? — с подозрением спросила Эйлин.

— Я не люблю блондинок! — торжественно ответил Альфард.

— А маглов?

— Если они не блондинки!

Эйлин блондинкой не была и поэтому могла вздохнуть облегченно. Но вместо этого спросила:

— А где ты был до того, как я вышла замуж?

— В Африке, — честно ответил Альфард. — А до этого в Южной Америке. А до этого мои родители запретили мне на тебе жениться, потому что ты для них недостаточно чистокровная.

— А мне ты ничего не сказал! — возмутилась Эйлин.

— А я не хотел тебя огорчать, — признался Альфард.

Эйлин растерялась окончательно и не знала, что же такого сказать Альфарду и, главное, в каком ключе: чтобы он отстал, или совсем наоборот? Но тут из подвала, где находилась лаборатория Эйлин, послышалась подозрительное шипение, и запахло жареным. Эйлин всплеснула руками, вскрикнула: «Северус!» и помчалась туда.

На следующий вечер Альфард заявился в испанском костюме и с гитарой. Встал под окном и принялся петь серенаду. На втором куплете Эйлин выглянула из окна и пообещала вылить незадачливому идальго на голову последнее творение Северуса на ниве зельеварения.

— С каких пор тебя потянуло на испанские мотивы? — спросила Эйлин, когда ей наконец-то удалось уговорить Альфарда прекратить пение и затащить его пить чай.

— С тех пор, как я побывал в Испании, — Альфард закатил глаза и глубоко вздохнул.

— В Севилье такие ослепительно белые голуби! Прямо как мои гиппогрифы!

— А разве гиппогрифы белые? — усомнилась Эйлин.

— У меня они всякие! — с гордостью сказал Альфард. — И белые тоже! Я недавно вывел новую породу — абсолютно белых гиппогрифов. И назвал их «блэк».

— Белых гиппогрифов? Где тут логика?

— А зачем мне логика? — удивился Альфард. — Чтобы разводить гиппогрифов, логика не нужна!

Эйлин тяжело вздохнула:

— Ну что мне за мужчины попадаются! Один автомобили чинит, другой гиппогрифов разводит... А ребенку, между прочим, мужское воспитание нужно!

— А может ему гиппогрифа подарить? — загорелся идеей Альфард.

— Ну тебя, — отмахнулась Эйлин. — Тобиас ему уже велосипед подарил, хватит с нас.

На сравнение гиппогрифа с велосипедом Альфард обиделся, но не настолько, чтобы отступиться от любимой женщины.

Поначалу он пропал на два дня, что Эйлин несколько встревожило. Северус как к присутствию, так и к отсутствию Альфарда отнесся философски. Присутствие ему, пожалуй, нравилось больше, ибо мама тогда оставляла его в покое, и можно было спокойно заняться исследованиями. Мама свою возню с зельями называла именно так, и Северус года в три это выражение подхватил и активно его использовал, еще не понимая толком его значения. Не то чтобы мама ему мешала, наоборот помогала, но в одиночестве заниматься исследованиями было куда интереснее. Даже относительно ссоры мамы с папой Северус не особо переживал. Папа несколько надоел Северусу рассказами об устройстве автомобиля, а когда Северус невинно поинтересовался, какое зелье нужно добавить в бензин, чтобы он так не вонял, то получил от отца подзатыльник и очень расстроился.

По сравнению с папой дядя Альфард был куда более симпатичным, правда, очень несерьезным. Так сказала мама, и ребенок с этим согласился. Папа был серьезным, но у него был другой крупный недостаток — он был маглом и очень любил автомобили. А магию не любил.

— Мама, а когда дядя Альфард придет? — поинтересовался Северус вечером второго дня отсутствия Альфарда.

— Не знаю, — устало отмахнулась Эйлин. — Северус, а может нам вернуться домой к папе?

Северус пристально посмотрел на маму и серьезно сказал:

— Вот когда ты мне купишь волшебную палочку, тогда и вернемся. Если он на тебя будет кричать, я его в лягушку превращу!

Эйлин такая перспектива не понравилась, но ругать сынишку она не стала, а заперлась у себя в лаборатории и полночи там проработала, поскольку следующий день был выходным.

Утром Северус встал раньше мамы и выбежал во двор поиграть с самолетиком. Здесь, в отличие от тупика Прядильщиков, можно было сколько угодно играть на улице с магическими игрушками и это Северусу очень нравилось. Даже несмотря на то, что он предпочитал сидеть дома с книгой или заниматься исследованиями в маминой лаборатории.

Наблюдая за своим самолетиком, Северус поднял глаза к небу и вдруг увидел, что прямо на него летит что-то большое. Северус, будучи настоящим мужчиной, не испугался, а схватил какую-то ветку и встал в грозную позу, держа ветку наперевес.

Летящий предмет приземлился и оказался большой белой птицей, на которой гордо восседал Альфард Блэк.

— Что это? — удивленно спросил Северус, глядя на птицу.

— Это, Северус, будет жить у нас! — торжественно провозгласил Альфард.

— Что значит «у нас»? — сурово спросила вышедшая на крыльцо Эйлин. — Альфард, кажется, ты у нас еще не живешь!

— Это можно исправить! — возразил Альфард.

Северус тем временем подошел к птице и осторожно погладил ее по крылу. Та довольно курлыкнула и посмотрела на мальчика немигающим голубым глазом.

«А она не клюнет?» — подумал Северус.

«Будешь за перья дергать — клюну!» — внезапно раздалось у него в голове.

«Ой! — мысленно воскликнул Северус. — Ты мысли читать умеешь!»

«Ну умею, — проворчала птица, — а что тут такого?».

Тем временем Альфард и Эйлин выясняли отношения.

— Зачем мне эта птица?

— Не тебе, а Северусу! Ребенку нужно домашнее животное!

— Ребенку нужно мужское воспитание! Где ты вообще это взял? Это что, мутировавший гиппогриф?

— Это помесь гиппогрифа и севильского голубя! Он владеет легилименцией! А зовут его Черныш.

— А почему не Блэк? — язвительно спросила Эйлин.

— Потому что блэк — это порода гиппогрифов! — радостно ответил Альфард. — Скажешь, у меня совсем нет логики?

Альфард поглядел на Эйлин такими наивными и честными глазами, что та не выдержала, расхохоталась и повела несчастного влюбленного пить чай.

Тем временем оставшийся без присмотра Северус активно беседовал с птичкой. Ребенку было позволено осторожно потрогать клюв, погладить птичку по пушистым белоснежным перьям, а в завершение знакомства предложено покататься. До этого Северус не летал даже на метле, ибо папа такого не одобрял. И вообще, папа считал, что лучшее средство передвижения для ребенка это велосипед. А для взрослого — автомобиль.

«Ну и неправда, — послышалось в голове у Северуса. — Лучше всего — это летать! А если маглы этого не понимают, то пусть им же и будет хуже».

«А я боюсь, — признался Северус. — Вдруг я упаду? А мама с дядей Альфардом пошли пить чай и про меня забыли».

«Если ты упадешь, — честно признался Черныш, — про тебя все сразу вспомнят. Но ты не упадешь, с меня еще никто не падал, даже Альфард».

Северус отвернулся, якобы чтобы взглянуть на дом, где скрылась его мама, но на самом деле — чтобы не дать птичке прочитать свои мысли. Мысли были о том, как упасть так, чтобы не разбиться и чтобы мама о нем сразу вспомнила. А то она даже забыла покормить его завтраком. Не то чтобы мальчик особо хотел есть — он по утрам никогда не любил наедаться — но он считал, что имеет больше права на мамино внимание, чем дядя Альфард.

Не без труда Северус забрался на птичку, и они взлетели. Пока что невысоко — было решено не пугать ребенка большой высотой. С непривычки и в паре метров над землей — страшно.

— Хочу еще выше! — раззадорился Северус. — Давай к террасе, пусть мама увидит.

Черныш послушно развернулся, поднялся еще на пару метров и полетел к находившейся с противоположной стороны дома террасе, где Альфард и Эйлин неторопливо пили чай. Точнее сказать, уже не пили, ибо Альфард увлеченно рассказывал о том, как он искал в южной Америке сокровища ацтеков, а Эйлин внимательно его слушала, периодически то заливаясь хохотом, то хватаясь за голову. Они даже не сразу заметили тень, мелькнувшую у них над головами.

— Мама! — крикнул Северус и отцепил обе руки от шеи птицы. То дернулась, пытаясь вернуть своему седоку утраченное равновесие, но ей этого не удалось, и Северус свалился прямо на колени замолчавшему на полуслове Альфарду.

— Северус! — вскричала Эйлин. — Ты не ушибся?

— Не-а! — радостно помотал головой мальчик. — Мама, я есть хочу!

«Я тоже», — подумал Черныш.

— Вот что я скажу тебе, птичка, — начала было Эйлин не предвещавшим ничего хорошего тоном, но Альфард ее перебил:

— Но ведь все хорошо кончилось! Правда, Черныш? — и он посмотрел птичке в глаза.

Та удовлетворенно курлыкнула.

Альфард был отпущен домой только после трехчасовой лекции по технике безопасности при общении детей с крупными домашними животными. В это время Северус активно общался с птичкой, а потом отправился в библиотеку читать книжку о повадках гиппогрифов — более близкого по теме дома не нашлось.

Вечером в гости заявилась Лиз и сказала с порога:

— Эйлин, я только что от Тобиаса, он просит у тебя прощения!

— Да? — скептически усмехнулась Эйлин.

— Да! — радостно ответила Лиз. — Он дико раскаивается и просит тебя прийти с ним поговорить.

Эйлин пожала плечами, но решила на всякий случай выяснить отношения с мужем. Прежде всего, выяснить — муж он или нет.

В воскресенье сразу после завтрака она аппарировала в тупик Прядильщиков. Только она собралась с мыслями и решила позвонить в дверь, как увидела своего мужа стоящего возле здоровенного джипа. Джип был грязно-песочного цвета, местами переходящего в темно-болотный. Вид у машины был такой, как будто ее с помощью хроноворота только что вытащили из самого пекла Второй Мировой войны. Стекла пестрели масляными разводами, а под капотом что-то дребезжало так, словно там притаился боггарт причем очень простуженный.

— Тобиас! — в ужасе всплеснула руками Эйлин. — Что это?

— Это наша новая машина! — с гордостью ответил Тобиас. — Сам собрал!

В это время боггарт в моторе оглушительно чихнул, и Тобиас, наспех пробормотав какое-то извинение, скрылся под машиной.

Эйлин покачала головой, отступила на шаг и аппарировала домой.

«Лучше уж все-таки птичка, — думала она, отправляя сову Альфарду. — Она по крайней мере живая. С ней поговорить можно».

Северус, вертевшийся рядом, полностью одобрил мамины мысли, которые он успел уловить после вчерашнего урока, преподанного ему Чернышом. Тем более, урок еще не был закончен — умная птица обещала научить его не только читать чужие мысли, но и не дать распознать свои.

А автомобилей он боялся. Они ведь не только мысли читать не умеют, но даже слов не понимают!