По склону вверх

До самого последнего момента Белла убеждала себя, что еще не все решено. Хотя решено уже было все — несколько дней назад, когда Рудольф наконец-то уговорил ее отправить ребенка во Францию. Он сам договаривался с французскими родственниками, узнавал расписание магловских поездов, собирал вещи в дорогу — Белла делала вид, что ее это все не касается и что это не ее дочь увозят во Францию на неопределенное время, может быть, даже и навсегда. Она умудрялась сохранить этот вид даже на протяжении всей поездки на магловском автобусе до Лондона и в Лондоне на вокзале. Рудольфу опять пришлось взять все на себя — и покупать билеты, и тащить чемодан, и даже периодически брать Бетти на руки — ибо девочка то шарахалась от автомобилей, то вдруг загоралась желанием подбежать к ним поближе и потрогать. Все это он делал, не выказывая ни малейшего недовольства, даже когда Бетти вырвалась у него из рук и радостно пробежалась по луже. Он только пробормотал что-то вроде: «И обязательно надо лезть в самую грязь!» — и подхватил девочку на руки. Присутствия жены он как будто и не замечал, и она была за это ему благодарна.

А вот когда они купили билеты, заняли места, уложили багаж и поезд наконец-то тронулся, тогда Белла и осознала в полной мере, что поворачивать уже поздно. Даже делать вид, что тебя это не касается, тоже поздно — сколь долго они ни ехали, до места они все-таки доберутся. А возвращаться придется уже вдвоем...

Бетти, конечно же, не могла осознать, что мама с папой способны оставить ее надолго. Если она из-за чего-то и переживала — так из-за того, что папа не разрешил взять с собой ее любимую куклу. Большую, со светлыми кудряшками, умеющую говорить «мама», плакать, смеяться, а также самостоятельно ходить за своей хозяйкой. Девочка проревела почти весь вечер, но Рудольф был непреклонен. «Там купим новую», — все, что он мог сказать. Белла на него тогда наорала, обругала его «дурацкую конспирацию, из-за которой ребенок должен страдать», потом махнула рукой, забрала Бетти и ушла укладывать ее спать. Когда малышка наконец успокоилась, Белла уже была слишком вымотана, чтобы сама заснуть, так и просидела всю ночь возле кроватки дочери. Спал ли в эту ночь Рудольф, осталось неизвестным, но стопка книг на его письменном столе ощутимо увеличилась.

— Белла, ты что такая грустная? — спросил Рудольф, аккуратно освобождая Бетти от верхней одежды. Даже такая маглоненавистница, как Белла, не могла не признать, что красное пальтишко и шапочка с помпончиком ребенку очень шли.

— А почему я должна быть веселая? — огрызнулась Беллатрикс.

Если бы не непривычный ей магловский транспорт и не присутствие ребенка, она бы устроила мужу скандал похлеще вчерашнего. Но, хотя рядом с ними никто не сидел, вагон пустым не был, и слишком громкие голоса непременно бы привлекли внимание. А ставить заглушающее заклятие было нельзя — Рудольф строго-настрого запретил применять какую-либо магию. Даже для переноски чемодана.

— Хотя бы потому, чтобы не портить настроение себе, мне и Бетти. Мы же уже все решили.

— Ты все решил, — поправила Белла.

Решил все действительно Рудольф. Белла после гибели Розье и Уилкса находилась в каком-то оцепенении и даже не всегда реагировала, когда к ней обращались. Периодически она порывалась куда-то бежать, но Рудольф ее не отпускал — мало ли что она способна натворить в таком состоянии! После ареста Долохова и Каркарова все затаились и почти никто ничего не делал. Розье и Уилкса убили, когда они уже собрались переезжать в другое, более безопасное место, и Ивэн пришел помочь Теду перевезти вещи. Тогда-то Рудольф и задумался об их собственной безопасности. За себя он уже не боялся, но Бетти... Да еще и не знаешь, кого больше бояться — своих или врагов. В череде провалов должен быть кто-то виноват, и пока что напрямую на Рудольфа никто не указывал, но он, как всегда, ожидал самого худшего. Если обезопасить себя от самого худшего, то мелких неприятностей можно уже и не бояться.

Только Рудольф со своим подходом к жизни мог придумать такое — отправить девочку за границу неведомо к кому, тем временем объявив о ее смерти! Дескать, нет ребенка — нет проблемы, и уязвимых мест у нас тоже нет.

Они ругались почти целую неделю. Хорошо хоть, не в присутствии ребенка, хотя Бетти все же что-то заподозрила. Постоянно спрашивала у папы, почему мама такая сердитая и куда подевалась ее лучшая подружка Рина.

Куда подевалась Рина Уилкс, Рудольф, конечно, знал, но не хватало только везти туда Бетти! Белла, правда, предлагала отправить девочку к Уилксам, но это предложение было отвергнуто. Прятать — так прятать.

И вот теперь они, как последние маглы, едут на поезде в какой-то Плимут, чтобы пересесть там на корабль, идущий в Бретань. До Дувра было куда ближе, но Рудольф предпочел именно этот маршрут.

Белла не возражала. Плимут так Плимут.

Рудольф посадил Бетти к окошку, а сам устроился рядом и посмотрел на жену, сидящую напротив.

— Все в порядке! — сказал он, улыбаясь. — Грустить не будем, бегать тоже не будем — незачем перед маглами лишний раз светиться, будем читать книжку.

С этими словами он достал из сумки книжку в яркой обложке и положил перед собой на столик. Бетти тут же к ней потянулась.

— А почему картинки не двигаются?

— Потому что это не волшебная книжка, — тут же ответил Рудольф.

— То есть как это? — воскликнула Белла. — Ты хочешь сказать, что купил ребенку магловскую книжку?

Бетти старательно водила пальчиком по обложке, ожидая, что нарисованные там мальчик и девочка оживут. Но оживать они не хотели, и девочка вопросительно посмотрела на папу. Белла тоже вопросительно посмотрела на мужа.

— Ну что вы на меня так смотрите! — рассмеялся Рудольф. — Я же тебе объяснял — конспирация! Притворяться маглами — так до конца!

Белла только презрительно фыркнула. Весь этот план ей не нравился, начиная с идеи и заканчивая ее исполнением. Муж в довершение ко всему потребовал, чтобы они изменили внешность, так что Белле пришлось стать блондинкой, а Рудольф приобрел песочного оттенка волосы и тонкие усики, став при этом неуловимо похожим на Крауча-старшего. Бетти реагировала на эти преображения как и положено ребенку — громким плачем, даже после предварительного объяснения, какой интересной игрой они сейчас займутся. Белла злилась на Руди за очередную «идиотскую выдумку», а Бетти забилась в угол дивана и рыдала, глядя на незнакомую светловолосую тетю. Потом все-таки привыкла, ведь мама — это не только темные волосы, это еще и обнимающие дочку руки, и теплая щека, к которой прижалась после долгих уговоров заплаканная девочка, и такой родной запах... Преображение папы прошло уже не так болезненно.

Рудольф взял книгу в руки, пролистал несколько страниц и прочитал с выражением:

Даю вам честное слово:
Вчера в половине шестого
Я встретил двух свинок
Без шляп и ботинок.

Даю вам честное слово!

Бетти засмеялась и Белла улыбнулась вслед за ней.

— Мы этих свинок видели сегодня сколько угодно. В шляпках, ботинках и чем хочешь.

— А я не видела свинок! — тут же влезла Бетти. — Папа, покажи!

Рудольф тут же покорно положил книжку на столик, чтобы ребенок мог разглядеть картинку. Несмотря на то что изображенные на рисунке свинки двигаться не хотели, девочке картинка понравилась.

— Еще! — потребовала она.

— Где ты выкопал эту книжку? — требовательно спросила Белла.

— Купил в книжном магазине рядом с вокзалом, — спокойно ответил Рудольф. — Когда ходил узнавать насчет поездов. Подумал, что Бетти это будет интересно. Мне эти стихи папа в детстве читал.

— Как много нового я узнаю о семействе Лестранжей, — протянула Белла, — оказывается, они читают детям магловские книжки...

— А с кем я в детстве в Робин Гуда играл? — парировал муж.

Крыть было нечем — они действительно в это играли, когда обоим было лет по восемь.

— Папа! — Девочка дернула отца за рукав. — Почитай еще!

— А сама не хочешь почитать? Ты же знаешь буквы!

— Нет! — Бетти энергично замотала головой.

Буквы она действительно знала, но складывать их в слова было ужасно трудно. Рина Уилкс, хоть и была старше ее всего на полгода, уже бегло читала вслух детские книжки. Бетти предпочитала рассматривать картинки, а читает пусть кто-нибудь другой. Например, папа.

— Откуда она знает буквы? — поинтересовалась Белла. — Ты учил ее читать? Не рано ли в три года?

— Три с половиной, — поправил Рудольф. — Частично я, частично Тед, когда она гостила у Уилксов. Он с Джерри занимался, а девчонки вслед за ним все на лету схватывали.

Не надо было упоминать Теда! Белла тут же нахмурилась и уставилась в окно.

Чтобы сгладить неловкость, Рудольф перевернул страницу и прочитал следующее стихотворение:

Три мудреца в одном тазу
Пустились по морю в грозу.
Будь попрочнее
Старый таз,
Длиннее
Был бы мой рассказ.

Тут не то что Бетти — даже Белла не смогла остаться равнодушной. Особенно когда увидела иллюстрацию к стихотворению, где в большом железном с трещиной тазу сидели три мудреца — один с длинной белой бородой, другой толстый в зеленом жилете и третий в остроконечной шляпе. Лица его не было видно.

— Это Дамблдор, Слагхорн и МакГонагалл, — откомментировала Белла, рассматривая картинку. — Или Основатели.

— Основателей было четверо, — возразил Рудольф. — Где же четвертый?

— Дома, — усмехнулась Белла. — Четвертый — это Салазар Слизерин, а он — не дурак пускаться в авантюры, да еще в магловской посудине.

— Это мы, — рассмеялся Рудольф. — Мы тоже поплывем по морю.

— В тазу? — тут же спросила Бетти. Глазенки ее засветились восторгом. — Вот в таком же?

— Почти, — мрачно сказала Белла. — Это магловское судно ничем не лучше таза.

— Ну во-первых, корабль, хоть и магловский, попрочнее будет, — возразил Рудольф, — а во-вторых, грозы сейчас нет и не предвидится. Даже дождя не ожидается.

Дождя, может, и не ожидалось, но погода была настолько мерзкой, насколько вообще бывает мерзкой погода в ноябре. Что вполне соответствовало настроению Беллы и состоянию дел в стране.

Почему, интересно, самые мерзкие вещи происходят именно в конце года? Уже второй год подряд! Прав был Руди, когда говорил, что Регулуса нельзя было брать в Организацию. Сириус подошел бы гораздо больше! Но Сириус умудрился поступить на Гриффиндор, и дальше все пошло наперекосяк. А виноватой в результате оказалась Белла — не смогла вовремя вправить мозги братцу.

— Мама! — голос Бетти оторвал Беллу от грустных размышлений. — Мы на кораблике поплывем! А грозы не будет!

— Не будет, — подтвердил Рудольф. — А про кораблик я тебе сейчас найду.

Плывет, плывет кораблик,
Кораблик золотой,
Везет, везет подарки,
Подарки нам с тобой.
На палубе матросы
Свистят, снуют, спешат,
На палубе матросы —
Четырнадцать мышат.

Чтобы лучше видеть картинки, Бетти перебралась к папе на колени. Стихи ей очень нравились, и даже то, что картинки не двигаются, девочку не огорчало. Все, что не дорисовано, можно придумать самой.

— Папа, а я хочу себе такой кораблик!

— Настоящий?

— Да! Чтобы плыть по морю! Я не хочу в тазу плавать, у него паруса нету!

Белла усмехнулась, а Рудольф заметил:

— С логикой у ребенка все в порядке, а ты боялась.

Белла только пожала плечами и снова посмотрела в окно. Рудольф продолжил читать дальше:

Плывет, плывет кораблик
На запад, на восток.
Канаты — паутинки,
А парус — лепесток.

Белла снова усмехнулась. Надо же выдумать такое. Впрочем, в последнее время все вокруг так непрочно, что паутинка канатом покажется. После кошмаров прошлого года казалось, что все наладилось. Может, время такое. Пройдет этот ноябрь — и все выправится, а уж в будущем году подобного уже не повторится.

Соломенные весла
У маленьких гребцов.
Везет, везет кораблик
Полфунта леденцов.

Рудольф, продолжая читать, посмотрел на жену и улыбнулся ей. Для него не было секретом, о чем сейчас думает Белла. Он сам думал примерно о том же самом. Надо переждать тяжелое время. Спокойно подумать, кто же на самом деле виновен в череде провалов. И то, что Бетти в это время будет далеко и в безопасности, им только поможет. Белла может сколько угодно устраивать скандалы, что, дескать, нехорошо отдавать ребенка чужим людям, но на самом деле это вовсе не так. Во-первых, они не чужие, а родственники, хоть и дальние. Во-вторых, пока идет война, Бетти здесь делать нечего. В-третьих, Белла из-за нее постоянно на нервах и может совершить что-нибудь непоправимое.

Бетти, услышав про леденцы, повернулась к папе:

— Хочу конфету!

— Вот приедем... — начала Белла, но муж ее оборвал:

— От одной конфеты вреда не будет. Держи! — И он достал из кармана пиджака шоколадную конфету в яркой обертке. После того как Бетти развернула конфету и отправила ее в рот, Рудольф продолжил:

Ведет кораблик утка,
Испытанный моряк.
— Земля! — сказала утка. —
Причаливайте! Кряк!

— Кряк! — повторила Бетти и засмеялась.

Белла с Рудольфом переглянулись и тоже засмеялись.

— Я тоже хочу вести кораблик! — воодушевилась Бетти. — А что такое «испытанный»?

— Это тот, у кого много опыта и кто хорошо что-то умеет делать.

— А она меня научит? Я тоже хочу быть испытанным моряком!

На море Бетти еще ни разу не была и видела его только на картинках. Поэтому предложение поехать на море было воспринято с большим энтузиазмом. Рудольф тактично замял вопрос о том, когда девочку оттуда заберут. Он вообще не был уверен в том, что это когда-либо произойдет.

— Сейчас еще что-нибудь прочитаю, — сказал он, забирая из рук дочери книжку.

Бетти, у которой отобрали картинки, хотела было расстроиться, но передумала и стала смотреть в окно.

— Папа, смотри, столбы бегут!

— Это не они бегут, это мы едем.

Рудольф, продолжая держать ребенка на руках, пересел к окошку. Бетти тут же уставилась в него.

— Да на что там смотреть? — спросила Белла.

— Смотреть всегда есть на что! — отозвался муж.

Смотреть было действительно на что. По крайней мере для Бетти, которая еще ни разу никуда не ездила. По краю поля медленно ехал мужчина на лошади («Лошадка! — возликовал ребенок. — Черная!» — «Вороная», — механически поправил отец). Неподалеку паслось стадо овец. Потом возникла небольшая деревенька — с двухэтажными каменными домами в окружении садов. В садах доцветали поздние осенние цветы, жаль, из окна вагона нельзя было рассмотреть, какие именно. Скорее всего, хризантемы. Или астры. Лохматые осенние звезды...

— Мама, смотри — цветы! — обрадовалась Бетти.

Белла и смотрела. С таким выражением, будто видела над одним из коттеджей мстительно ухмыляющийся оскал Черной Метки и всполошенно разбегающихся людей. Руди читал по лицу жены без запинки: «Подумать только: какие-то маглы — остаются в Англии... в то время как мы — вынуждены уезжать!»

Рудольф тяжело вздохнул. Сейчас бы взмахнуть палочкой и подарить жене и дочке по букетику астр. Но нельзя — Статут о Секретности, будь он неладен! Да и сам предостерегал от колдовства в пути — вдруг засекут?

Он перелистал книжку и громко прочитал:

— Где ты была сегодня, киска?
— У королевы у английской.
— Что ты видала при дворе?!
— Видала мышку на ковре!

— Разве это не про Барти? Он замечает только то, что ему интересно.

— Ну не скажи! — возразила Белла. — Из мальчишки выйдет толк.

— Вот именно, что выйдет. Когда-нибудь.

— Ты хочешь сказать, что сейчас он бесполезен? Может, ты ревнуешь?

— Я? Ревную? — Рудольф удивленно распахнул глаза. — Вот Бетти подрастет — мы Барти на ней женим. Он как раз к тому времени повзрослеет. Бетти, пойдешь замуж за Барти?

— Если он мне кораблик подарит, то пойду!

Белла задумчиво посмотрела на мужа.

— А что скажет Крауч-старший?

— Я думаю, что к тому времени он уже ничего не скажет.

— В таком случае передам Барти, чтобы он готовил кораблик. — Белла откровенно веселилась, и ей это нравилось. Не все же унывать!

Белла знала, что Барти влюблен в нее со всем пылом юношеской страсти, и ей это даже льстило. Даже немного раздражало то, что Рудольф относится к этому так спокойно и не думает ревновать. Выдавать Бетти замуж за Барти не собирались ни она, ни Руди, но сейчас разговор на эту тему ни к чему не обязывал. Мало ли что может случиться за пятнадцать лет!

— Мне начинает нравиться эта книжка, — призналась Белла. — Что там еще есть?

— Сейчас поищу. — Рудольф стал перелистывать страницы.

Однажды двадцать пять портных

Вступили в бой с улиткой.
В руках у каждого из них
Была иголка с ниткой!
Но еле ноги унесли,
Спасаясь от врага,
Когда завидели вдали
Улиткины рога.

— Я знаю, про кого это, — рассмеялась Белла. — Про Орден Феникса. Они считают, что нас в двадцать раз больше, чем их.

— Какая поразительная точность! — поддержал ее Рудольф.

Бетти не поняла, о чем говорят ее родители — ей-то как раз все было ясно. Вот они, на картинке нарисованы — двадцать пять портных в смешных шляпах и полосатых чулках, а улитка такая громадная, что и она бы испугалась. Хотя она на самом деле ничего не боится, даже мышей.

— А я не боюсь улиткиных рогов! — радостно объявила она. Но на всякий случай поинтересовалась: — А во Франции улитки есть?

— Есть. Но ты же их не боишься, — успокоил девочку Рудольф. — Белла, смотри, еще про них же нашел:

Вышли мыши как-то раз
Поглядеть, который час.
Раз-два-три-четыре.
Мыши дернули за гири.
Вдруг раздался страшный звон —
Убежали мышки вон.

— Убежали мышки вон! — радостно повторила Бетти.

— Дай-ка, — попросила Белла, — я сама хочу посмотреть.

Рудольф послушно вручил жене книжку и стал покачивать Бетти на коленке, так что она чуть не подпрыгивала в воздух. Игра девочке очень понравилась, и она весело засмеялась.

— Вот это про нас, — сказала Белла.

Пусть утром солнце скроется
И в тучах небосвод,
Вокруг куста шелковицы
Мы водим хоровод.
Вокруг куста шелковицы,
Вокруг куста шелковицы!
Здоровы, нездоровится ль —
Мы водим хоровод!

Рудольф только хмыкнул, продолжая покачивать дочку. Вспоминать, что вытворяла Белла в первые месяцы беременности, даже сейчас было жутко. «Нездоровится» — это было слабо сказано. Бледная, истощенная — в первые месяцы она почти не могла есть, держалась на одних соках — Белла еще настаивала на своем присутствии на собраниях. И Руди не отваживался ей противоречить, не представляя, что может быть хуже для будущего ребенка — аппарации туда и обратно или переживания из-за того, что Беллатрикс Лестранж не может служить своему Лорду, как прежде...

— Пить хочу! — потребовала Бетти.

— Сейчас, — тут же отозвался заботливый папа. — Белла, достань из сумки воду.

Когда ребенок напился, книжка опять перекочевала к Рудольфу и тот стал ее рассеянно листать.

— Хоть что-нибудь веселое нашел бы, что ли!

— Ну вот, пожалуйста:

Из чего только сделаны мальчики?
Из чего только сделаны мальчики?
Из улиток, ракушек
И зеленых лягушек.
Вот из этого сделаны мальчики!
Из чего только сделаны девочки?
Из чего только сделаны девочки?
Из конфет и пирожных
И сластей всевозможных.
Вот из этого сделаны девочки!

— Да! — обрадовалась Бетти. — А я хочу еще конфету.

— Нет, — возразил Рудольф, — пока хватит. На корабле дам еще. Смотри лучше, какие картинки!

— Ну это явно не про меня, — заметила Белла, пока Бетти любовалась нарисованными девочками, с ног до головы засыпанными различными сластями.

— А ты из чего сделана? — с исследовательским интересом поинтересовался Рудольф.

— А то ты не знаешь!

— Ну, я же не знаю, что у тебя там внутри! — на самом-то деле Руди отлично знал, что: спутанные в клубок бикфордовы шнуры нервов, эмоциональный порох, готовый вспыхнуть от любого неосторожного слова, заряды энергии, в которую после пары бессонных ночей подряд просто не верилось... Да уж... точно не «сладкая девочка».

— Ты так уверен?

Рудольф сделал страшные глаза и, удерживая одной рукой Бетти, потянулся к жене. Та отодвинулась.

— Ты с ума сошел? При ребенке?

— Все, не буду! — Рудольф скорчил уморительно-виноватую физиономию, так что засмеялась даже Бетти. — Сейчас еще что-нибудь веселое прочитаю:

Вижу сад плутовки Мэри
И глазам своим не верю —
Он сверкает ранним утром
Серебром и перламутром.
Тишины не знает он —
Днем и ночью перезвон.
Колокольчики, ромашки,
Смех и детские мордашки!

— Наша Бетти как раз туда едет! — заключил Рудольф. — Хочешь в сказочный сад?

— Хочу! А еще хочу на море! И кораблик из лепестков!

— А ей там будет с кем играть? — спохватилась Белла. — У Денизы и Робера вроде как нет своих детей.

— У Денизы есть двоюродная племянница, как раз ровесница Бетти. Виолетта Бланшфор. Я думаю, Бетти подруг себе найдет, она ведь у нас девушка общительная. Правда?

— Ага! — ответила Бетти, продолжая рассматривать картинку чудесного сада. На рисунке рыжая девочка гораздо старше ее самой в длинном платье и шляпке с лентами восхищенно рассматривала тянущиеся к ней ветви, украшенные серебряными колокольчиками и розовыми перламутровыми ракушками, похожими на маленькие веера.

— А Рина ко мне приедет?

Белла и Рудольф переглянулись.

— Приедет, попозже, — рассеянно сказала Белла. Лена с детьми могла спокойно поехать во Францию, никто бы не стал ее останавливать. Но она сама не захотела.

— А я хочу конфету! — опять начала Бетти, увидев, что взрослые начинают терять к ней интерес.

— Тебе, кажется, сказали, что хватит! — В Белле начало просыпаться раздражение. Этот поезд, полный маглов, был для нее слишком непривычным, и с самого начала поездки она подсознательно ждала, что сейчас войдут авроры и придется отбиваться. Или войдут свои — и тогда непонятно, что делать. То, что уже почти за час никто не вошел, кроме двух старушек на одной маленькой станции, Беллу ничуть не успокоило. А тут еще Бетти начинает качать права и требовать конфет. Сладкое детям вредно!

— Спокойно, — мягко произнес Рудольф и погладил Беллу по руке. — Дай-ка мне сумку.

Белла недовольно проворчала что-то себе под нос, но тем не менее передала стоящую на соседнем сиденье сумку. Рудольф достал оттуда жестяную коробку с печеньем, вытащил одно и вручил дочери. Та ничуть не огорчилась превратным истолкованием своей просьбы и стала охотно есть печенье.

— Ты есть хочешь? — спросил Рудольф жену.

Та покачала головой. Тем не менее он достал из сумки яблоко и вручил его Белле. Второе яблоко он разрезал на ломтики, положил на салфетку и пододвинул к Бетти:

— На, ешь.

— Какая она с тобой спокойная, — сказала Белла с легким оттенком зависти. — Просто на удивление.

Но Рудольф оттенок уловил, не первый год жили вместе. Удивительного в этом ничего не было — просто Бетти тонко чувствовала эмоциональную, импульсивную Беллу и сама рядом с ней становилась несколько нервозной. Но как сказать об этом, не обидев жену?

— Ничего удивительного. Просто ты очень за нее переживаешь, а она это чувствует. Дети всегда настроены на мать больше, чем на отца. Не беспокойся, все будет хорошо.

Белла пожала плечами. Рудольф может придумывать сколько угодно логичных объяснений, иногда даже кажется, что он придумывает их исключительно для развлечения. Со стороны он вообще мог показаться занудным. Особенно по сравнению с Ивэном Розье — тот был просто неисчерпаемым источником веселья и ни в какие отвлеченные рассуждения не пускался.

Белла жевала яблоко и рассеянно глядела в окно на проплывающие мимо поля и магловские деревеньки. Дождь так и не пошел, хотя тучи нависли, казалось, над самой крышей поезда.

— Ну что? — спросил Рудольф у дочери через некоторое время. — Ты наелась?

Бетти кивнула и попыталась выбраться из своего кресла. Сидеть на одном месте девочке наскучило. Она ведь так и не рассмотрела вагон, в котором они ехали, а все потому, что папа не захотел, чтобы она по нему бегала. А потом Бетти так увлекалась картинками, который ей папа показывал, что даже забыла, что собралась побегать, а это непорядок!

— Белла, мы прогуляемся немного, — сказал Рудольф, поднимаясь с кресла. — Бетти, пойдем.

— А маглы?

— Но я же не собираюсь при них колдовать! Мы добропорядочная семейная пара, которая едет к родственникам на море — и ничего необычного. И вообще, магии не существует.

Белла помимо воли улыбнулась. Еще несколько лет назад, на одном из заданий Рудольф разговорился с каким-то маглом в пабе. И долго и обстоятельно доказывал ему, что магии не существует, а потом пересказывал в своем кругу и все смеялись. Больше всех смеялся Ивэн, предлагая новые и новые доказательства несуществования магии.

Белла порадовалась, что Руди с Бетти ушли и некому делать ей замечания, что она опять пустилась в ненужные воспоминания и растравляет себе раны. Как будто Руди не пессимист! Только Руди больше любит предсказывать мрачное будущее, а о прошлом вспоминает со светлой ностальгией. А она наоборот. Как же иначе? Все, что можно сделать для предотвращения мрачных прогнозов, она сделает. А прошлое уже не изменишь.

Может, даже и к лучшему, что они увозят Бетти. Это сейчас она — само очарование, а если вспомнить, сколько нервов маме вымотала, начиная с самого рождения... Да и то — очарование она только при папе. Говорят, у Уилксов она тоже ведет себя прилично, но там они с Риной замыкаются друг на друга и никому не мешают, а если что-нибудь свалят или порвут ненароком, всегда можно восстановить.

Белла взяла оставленную на сиденье книжку и попыталась читать сама. Но почему-то в отсутствие Руди все стихи казались слишком глупыми и лишенными смысла. Запомнилось только одно — про трех смелых звероловов, которые никак не могли решить, что же им на самом деле привиделось. Так в результате никого и не поймали — ни оленя, ни белку. Белла решила, что это тоже про Орден Феникса. Нет, ну это надо же — опять про Орден Феникса. Детские магловские книжки — и те про них!

Руди с дочерью пропали надолго. Чуть ли не на полчаса. Белла не засекла время и не могла сказать, сколько они отсутствовали. Читать спокойно дальше она уже не могла, ибо в голову сразу начали лезть мысли о самом худшем. Она не Руди, она о будущем с таким пессимизмом не думает, но это не будущее, это самое что ни на есть настоящее!

Самым простым выходом, конечно, было встать и отправиться их искать, но если бы ничего не произошло, это выглядело бы по-дурацки. Все же Белла нащупала во внутреннем кармане жакета палочку и уже собралась выйти в проход между креслами, как увидела в конце вагона мужа с дочерью. Ну наконец-то!

— Ну наконец-то! — воскликнула Белла. — Куда вы пропали?

Вопрос задавался в первую очередь Рудольфу, но ответила на него Бетти:

— А мы видели тетю с собачкой! Я ее погладила! У нее уши длинные! Папа, а я тоже хочу себе собачку!

— Будет тебе собака, — охотно согласился Рудольф.

— Как вы меня напугали, — выдохнула Белла. — Руди, больше так не делай!

— Больше не придется. Да что ты на самом деле — что может случиться здесь? Ни одного волшебника на сто миль поблизости!

Белла все равно была недовольна. Даже Бетти это заметила и тут же заявила:

— Мама, не сердись, пожалуйста! Ну хочешь, пойдем вместе к собачке?

— Ну уж нет! Никаких собачек!

— Про собачку я сейчас прочитаю, — примирительно сказал Рудольф

Матушка Фэтти
В кастрюльках в буфете

Две кости припрятала песику.
Но хитрые мышки,
Откинув две крышки,
Оставили песика с носиком.

Песик на картинке имел такой разочарованный вид, что Бетти стало его жалко. Она коснулась пальчиком печально обвисших ушек и лохматой шерстки песика и сказала:

— А давай мы его покормим! Пойдем к тете и покормим собачку!

— Ну вот еще! — опять возмутилась Белла, но Рудольф ответил успокоительно:

— Тетя уже собачку покормила.

— А мышки?

— А мышки убежали!

Белла все еще не могла успокоиться после столь долгого отсутствия своего семейства. Она коснулась руки мужа, желая убедиться, что он никуда больше не исчезнет, и произнесла:

— Я тут просмотрела твою книжку, но больше ничего интересного не нашла. Разве что про трех звероловов.

— Это про нас! — тут же отозвался Рудольф. — У нас вечно: я говорю одно, Малфой — другое, а Руквуд — третье.

— А не про Орден Феникса?

— Много чести для фениксовцев, — не согласился Рудольф. — Ты зря говоришь, что ничего интересного, здесь половина стихотворений про нас. Вот смотри:

Полли местечко
Нашла перед печкой
И пальчики в туфельках грела.
И вот она теткой
Наказана плеткой
За то, что чуть-чуть не сгорела.

— Это про меня, — пояснил он. — Как два года назад я чуть не спалился.

— Ты в печку залез? — с любопытством спросила Бетти, разглядывая картинку, на которой темноволосая девочка ее возраста совала ножки чуть ли не в самый огонь.

— Почти, — усмехнулся Рудольф. — И ведь было у меня тогда дурное предчувствие!

— У тебя всегда дурные предчувствия!

— Не всегда!

— Да, иногда они очень дурные, — ядовито заключила Белла.

Рудольф на это только усмехнулся и перевернул страницу.

Баю-баю, детки,
На еловой ветке.
Тронет ветер вашу ель —
Закачает колыбель,
А подует во весь дух —
Колыбель на землю бух.

— Бух! — радостно повторила девочка.

— Что это, Бетти? — спросил он, показывая на изображенную на картинке ветку, щедро усыпанную шишками.

— Это твои тревожные предчувствия, — усмехнулась Белла.

Рудольф возражать не стал, хотя в последнее время тревожными предчувствиями мучалась скорее Белла, чем он. Из-за чего еще в последнее время на нервах не только она, но и Бетти? Сейчас, слава Мерлину, Бетти успокоилась и всецело отдалась новым впечатлениям. Даже про оставленную дома куклу забыла. И про игрушки в чемодане тоже. Волшебные игрушки в магловском поезде лучше не доставать. Сейчас ей лучше всего будет поспать оставшиеся полтора-два часа. Слишком много всего нового сразу, девочка устала, вон уже глазки покраснели — того гляди, раскапризничается, тогда придется успокаивать не только ее, но и Беллу, которая в последнее время на капризы дочери реагировала весьма бурно.

Если ребенка укладывать спать, он скорее всего не заснет — это Рудольф знал прекрасно. Вчера Бетти так днем и не уснула. Сначала бегала с бешеной скоростью по всему дому, а потом устроила скандал из-за куклы. Но не объяснять же ребенку, что куклу он оставил вовсе не из-за вредности и не из-за того, что ему наплевать на ребенка (как вчера заявила Белла). Если уж они решили инсценировать смерть дочери, так надо играть до конца. И любимую игрушку либо похоронить вместе с девочкой, либо подарить ее подруге — Рудольф еще не решил, что будет лучше.

Но если этого даже Белла не поняла, то уж тем более не поняла бы Бетти! Она ведь даже не осознает, что родители так надолго с ней расстаются!

Рудольф положил книжку на столик, обнял девочку двумя руками и стал тихо покачивать.

— А на ветке бывает колыбелька? А если я залезу на ветку, я с нее не упаду?

— Если не будешь держаться — упадешь. А я тебе упасть не дам. Я тебя поймаю.

— Прочитай еще чего-нибудь, — попросила Белла. — Мне интересно, как ты умудряешься находить в магловской книжке столь серьезные вещи.

— Это они меня находят, — усмехнулся Рудольф. — Серьезное, говоришь? Сейчас...

Посмотри да погляди на братишку, крошка Ди.
Плотник Джека на работу до субботы подрядил.
За уменье, за терпенье заплатил он только пенни,
Да и то переплатил — Джек работать не ходил.

— Ты нарочно? — рассердилась Белла.

— Что? — искренне удивился Рудольф. — Ты же сама просила серьезное. О чем ты подумала?

— О Регулусе, — призналась Белла. — Правда, его никто не подряжал — он сам пришел. Сначала уперся — мол, я должен, это моя святая обязанность и прочее в этом духе, а через пару месяцев пошел на попятный.

Руди едва заметно усмехнулся. Подряжать-то, конечно, не подряжали... формально... но о способах вербовки Руди знал достаточно. Знал он и о том, что за уменье и терпенье своим соратникам Лорд раздавал в последнее время даже и не пенни, а одни обещания. Но от работы у Лорда не отказываются. Никто, кроме Регулуса... Малолетний идиот!

— Не боишься, что то же самое будет с Барти?

Белла покачала головой.

— Барти не такой. Он если что-то начнет, то не отступится.

— Ну, пока что толку с него немного...

— Ты хочешь все сразу? Мне и так его приходится каждый раз его одергивать, чтобы он глупостей не натворил и не спалился раньше времени! — Белла оборвала сама себя. — Ты хочешь ее спать уложить? А если она не проснется до конца дороги? Нам сколько еще ехать?

— Часа два, — невозмутимо ответил Рудольф. — Если не проснется, я ее на руках понесу. Ей надо поспать, она утомилась за сегодня. Тебе, честно говоря, тоже, — добавил он, глядя на жену.

Белла тут же возмутилась:

— Я не собираюсь здесь спать!

— Хорошо-хорошо, — тут же согласился Рудольф, — ты поспишь сегодня днем.

— Ты хочешь сказать — ночью?

— Нет, именно днем. Мы вернемся домой сегодня утром, у меня с собой хроноворот.

— Откуда? — удивилась Белла.

— Руквуд дал еще с месяц назад. Стащил из своего Отдела Тайн весьма хитроумным способом — когда я ему верну, он просто отправит его назад во времени, так что пропажи никто не заметит.

— А если не вернешь?

— Руквуд говорит, что хроноворот на месте, значит, верну.

— Не хочу спать, — пробормотала Бетти, уютно устроившись на руках у папы.

Но весь вид ребенка говорил об обратном. Еще немного — и она заснет, под ритмичный стук колес.

Рудольф левой рукой перелистнул несколько страниц и начал медленно и убаюкивающе читать:

Вот дом,
Который построил Джек.
А это пшеница,
Которая в темном чулане хранится
В доме,

Который построил Джек.

Очень быстро Бетти закрыла глаза и погрузилась в полудремотное состояние. Беллу саму одолевала сонливость, но она решила ей не поддаваться. Лучше уж слушать про дом, который построил Джек, и то, что вокруг этого дома творится.

— Вот Орден, который основал Дамблдор, — пробормотала Белла, борясь со сном.

Рудольф подмигнул ей и продолжал читать. Когда он дошел до пастуха, бранящегося с коровницей, Бетти уже спала. Закончив стихотворение, Рудольф подождал еще несколько минут, чтобы убедиться, что ребенок заснул окончательно, а потом осторожно встал, положил девочку на сиденье и укрыл своей курткой.

— Это тоже серьезное? — спросила Белла. — И про что?

— Да про что угодно. Хоть про Орден, который основал Дамблдор, как ты только что сказала. Или про дом, который построил Блэк. Или про Хогвартс, который построили Основатели. Что бы мы ни взяли — вокруг целая круговерть людей и событий. И о каждом надо собрать информацию, иначе картина не будет полной.

Белла только усмехнулась, глядя на мужа. Тот, храня невозмутимый вид, продолжал:

— Сейчас я тебе еще одно стихотворение прочитаю.

Не было гвоздя —
Подкова
Пропала.
Не было подковы —
Лошадь
Захромала.
Лошадь захромала —
Командир
Убит.
Конница разбита —
Армия
Бежит.
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя.

— Руди! — возмущению Беллы не было предела. — Ты мне надоел уже своими мрачными прогнозами! Какого такого гвоздя нам, по-твоему, не хватает?

— Если бы я знал, — со вздохом признался Руди, — я бы потратил все силы на поиск недостающего.

— А так ты тратишь все силы на придумывание ужасов там, где их нет? И запугивание окружающих? Провидец нашелся!

Рудольф по-прежнему казался невозмутимым, даже несмотря на то, что Белла излишне громким голосом могла привлечь к себе внимание или разбудить дочку. Но Бетти спала крепко и безмятежно, а ближайшие к ним маглы были так увлечены игрой в карты, что ничего не замечали.

— Я никого не запугиваю, я просто пытаюсь анализировать то, что происходит.

— И ты хочешь сказать, что все может рухнуть из-за мелочи? Темный Лорд предусмотрел все!

— Я не спорю с тем, что он все предусмотрел, — примирительно сказал Рудольф, — но последние события нельзя не учитывать. Мы за один месяц потеряли четверых из внутреннего круга, про рядовых я не говорю.

— Они потеряли еще больше! — горячо возразила Белла.

— Я бы предпочел, чтобы с нашей стороны потерь не было вообще.

— Я тоже, — мрачно произнесла Белла.

— Знать бы, чего нам не хватает, — задумчиво пробормотал Рудольф. — Такое ощущение, что мы чего-то не знаем. Какой-то важной детали. Из-за этого все последние провалы. И хорошо, если они последние...

Белла промолчала. Рудольф стал машинально перелистывать страницы все еще лежащей перед ним книги.

— Смотри, что я нашел! — воскликнул он через несколько минут. — Опять-таки про нас.

По склону вверх король повел
Полки своих стрелков.
По склону вниз король сошел,
Но только без полков.

— Что значит про нас? — возмутилась Белла. — Ты не веришь в успех нашего дела? Ты считаешь, мы способны бросить Лорда? Да если даже все разбегутся, я останусь с ним, на меня он всегда может рассчитывать!

Рудольф даже несколько опешил от такого напора.

— Я не про это говорю, Белла, — успокоительно сказал он. — У меня такое чувство... не знаю, как сказать. Как будто мы идем по этому склону вверх, вверх... почва под ногами осыпается, а мы все идем. И спускаться вниз, может, уже и не придется.

«А если мы верим в успех нашего дела, — мысленно добавил он, — что же в таком случае мы делаем в этом поезде?» Но вслух не сказал.

— А вниз мы уже и не пойдем! — с мрачным торжеством заключила Белла. — Не для того нужно подниматься на вершину, чтобы потом с нее спускаться!

У Рудольфа на эту тему были другие соображения, но он решил их не излагать.

— Хорошо-хорошо, я со всем согласен.

— С чем это ты согласен? — подозрительно спросила Белла.

— Со всем! Вот послушай, что я еще нашел.

— Тоже что-нибудь мрачное?

— Нет! — засмеялся Рудольф. — Но совсем не детское!

Из роз, дружок, сплетем венок —
Как нежно пахнет лепесток!
Тебе бутон и мне бутон,
А кто влюблен, тот вышел вон!

Белла пробормотала что-то про то, что роз ей совсем не надо, но тут Рудольф отложил книжку, встал со своего кресла и сел рядом с женой.

— Что ты собираешься делать? В магловском поезде?

— В поезде нельзя курить, — парировал Рудольф, — но нигде не написано, что нельзя целоваться.

Белла возражать не стала. Да и что тут было возражать!

Когда они наконец-то оторвались друг от друга, Белла сказала:

— Вот давно бы так, безо всяких мрачных предчувствий.

— Хорошо, обещаю тебе — на сегодня никаких мрачных предчувствий! — покорно согласился Рудольф. — Я могу даже книжку убрать.

Он сделал попытку приподняться с кресла, но Белла его удержала.

— Потом уберешь. Посиди со мной.

Они сидели рядом, смотрели на безмятежно спящего ребенка и чувствовали какое-то странное облегчение. Как много лет назад в Хогвартсе, после всех экзаменов, когда до каникул оставалось не больше недели. На мгновение Руди показалось, что и едет он сейчас в школьном поезде... И в это же мгновение Белла наклонилась к нему, вложила руку в ладонь и шепнула:

— Как в Хогвартс-экспрессе... Помнишь?

— Каникулы, — так же тихо ответил ей Руди. — Настоящие каникулы. Никаких собраний, операций, отчетов, нервотрепок... убийств...

Пусть всего на несколько дней, но эти дни им были необходимы. Небольшая передышка в нескончаемом движении по склону вверх. И только вверх.